Неточные совпадения
Большие глаза ее сузились, и их острый, режущий блеск отрезвил Игната. Он понял по лицу ее, что она тоже — зверь сильный и, если
захочет, — не допустит его до себя, хоть до смерти забей ее.
— Фомка! Чего
хочешь? Говори! Гостинцев? Игрушек? Проси, ну! Потому ты знай, нет тебе ничего на свете, чего я не куплю. У меня — миллён! И еще
больше будет! Понял? Все твое!
Мальчик слушал эту воркотню и знал, что дело касается его отца. Он видел, что
хотя Ефим ворчит, но на носилках у него дров
больше, чем у других, и ходит он быстрее. Никто из матросов не откликался на воркотню Ефима, и даже тот, который работал в паре с ним, молчал, иногда только протестуя против усердия, с каким Ефим накладывал дрова на носилки.
Но он все с
большим жаром уговаривал ее не покидать его и наконец заявил, что
хочет жениться на ней.
— Да-а, — задумчиво заговорила девушка, — с каждым днем я все
больше убеждаюсь, что жить — трудно… Что мне делать? Замуж идти? За кого? За купчишку, который будет всю жизнь людей грабить, пить, в карты играть? Не
хочу! Я
хочу быть личностью… я — личность, потому что уже понимаю, как скверно устроена жизнь. Учиться? Разве отец пустит… Бежать? Не хватает храбрости… Что же мне делать?
Его
большая и красивая фигура с открытым лицом и ясным взглядом вызывала у Фомы чувство уважения к Щурову,
хотя он слышал от людей, что этот «лесовик» разбогател не от честного труда и нехорошо живет у себя дома, в глухом селе лесного уезда.
— Ежели видим мы, что, взяв разных людей, сгоняют их в одно место и внушают всем одно мнение, — должны мы признать, что это умно… Потому — что такое человек в государстве? Не
больше как простой кирпич, а все кирпичи должны быть одной меры, — понял? Людей, которые все одинаковой высоты и веса, — как я
хочу, так и положу…
— Характер у них очень уж крупный… Тверезые они
больше всё молчат и в задумчивости ходят, а вот подмочат вином свои пружины — и взовьются… Так что — в ту пору они и себе и делу не хозяин, а лютый враг — извините! Я
хочу уйти, Яков Тарасович! Мне без хозяина — не свычно, не могу я без хозяина жить…
— Не
хочу я
больше кутить…
— Ну, — хорошо! — спокойно ответил Фома. — Не
хотите вы этого? Так — ничего не будет! Все спущу! И
больше нам говорить не о чем, — прощайте! Примусь я теперь за дело! Дым пойдет!..
С каждым днем он все
больше убеждался, что они — бессмысленнее и всячески хуже его, что они — не господа жизни, а лакеи ее и что она вертит ими, как
хочет, гнет и ломает их, как ей угодно.
— Здесь двое нас… отверженных от жизни, — я и вот этот… Мы оба
хотим… одного и того же… внимания к человеку… счастья чувствовать себя нужными людям… Товарищи! И этот
большой и глупый человек…
— Нет, спасибо!..
Больше не
хочу…
Но лица этих людей Фома видел, как сквозь туман, и слова их не задевали его сердца. В нем, из глубины его души, росло какое-то
большое, горькое чувство; он следил за его ростом и
хотя еще не понимал его, но уже ощущал что-то тоскливое, что-то унизительное…
Она вечером слышала остановившийся стук его коляски, его звонок, его шаги и разговор с девушкой: он поверил тому, что ему сказали, не
хотел больше ничего узнавать и пошел к себе. Стало быть, всё было кончено.
Ты кроток, честен, Илья; ты нежен… голубь; ты прячешь голову под крыло — и ничего не
хочешь больше; ты готов всю жизнь проворковать под кровлей… да я не такая: мне мало этого, мне нужно чего-то еще, а чего — не знаю!
Неточные совпадения
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем
больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя
хотят повесить.
Слуга. Да хозяин сказал, что не будет
больше отпускать. Он, никак,
хотел идти сегодня жаловаться городничему.
Аммос Федорович. Я думаю, Антон Антонович, что здесь тонкая и
больше политическая причина. Это значит вот что: Россия… да…
хочет вести войну, и министерия-то, вот видите, и подослала чиновника, чтобы узнать, нет ли где измены.
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с
большим, с
большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя.
Хотите, прочту?
Хотя очевидно было, что пламя взяло все, что могло взять, но горожанам, наблюдавшим за пожаром по ту сторону речки, казалось, что пожар все рос и зарево
больше и
больше рдело.