Неточные совпадения
— Жалеть его — не за что. Зря орал, ну
и получил, сколько следовало… Я его знаю: он — парень хороший, усердный, здоровый
и — неглуп. А рассуждать — не его дело: рассуждать я могу, потому что я — хозяин. Это не просто, хозяином-то быть!.. От зуботычины он не помрет, а умнее будет… Так-то… Эх, Фома! Младенец ты… ничего не понимаешь…
надо учить тебя жить-то… Может, уж немного осталось веку моего на земле…
— А —
так уж
надо… Подобьет его вода в колесо… нам, к примеру… завтра увидит полиция… возня пойдет, допросы… задержат нас. Вот его
и провожают дальше… Ему что? Он уж мертвый… ему это не больно, не обидно… а живым из-за него беспокойство было бы… Спи, сынок!..
—
И вот, сударь ты мой, в некотором царстве, в некотором государстве жили-были муж да жена,
и были они бедные-пребедные!.. Уж такие-то разнесчастные, что
и есть-то им было нечего. Походят это они по миру, дадут им где черствую, завалящую корочку, — тем они день
и сыты.
И вот родилось у них дите… родилось дите — крестить
надо, а как они бедные, угостить им кумов да гостей нечем, — не идет к ним никто крестить! Они
и так, они
и сяк, — нет никого!..
И взмолились они тогда ко господу: «Господи! Господи!..»
— Этим не
надо смущаться… — покровительственно говорила Медынская. — Вы еще молоды, а образование доступно всем… Но есть люди, которым оно не только не нужно, а способно испортить их… Это люди с чистым сердцем… доверчивые, искренние, как дети…
и вы из этих людей… Ведь вы
такой, да?
— Овцой ты глядел, — этого не
надо… А
надо ни овцой, ни волком, а
так — этак — разыграть пред ним: «Вы наши папаши, мы ваши детишки…» — он сейчас
и обмякнет.
— Прежде всего, Фома, уж ежели ты живешь на сей земле, то обязан
надо всем происходящим вокруг тебя думать. Зачем? А дабы от неразумия твоего не потерпеть тебе
и не мог ты повредить людям по глупости твоей. Теперь: у каждого человеческого дела два лица, Фома. Одно на виду у всех — это фальшивое, другое спрятано — оно-то
и есть настоящее. Его
и нужно уметь найти, дабы понять смысл дела… Вот, к примеру, дома ночлежные, трудолюбивые, богадельни
и прочие
такие учреждения. Сообрази — на что они?
— Это
надо чувствовать… С одним понятием никуда не допрыгаешь,
и ты еще пожелай,
так пожелай, чтобы гора тебе — кочка, море тебе — лужа! Эх! Я, бывало, в твои годы играючи жил! А ты все еще нацеливаешься…
— Богат ты… Яков умрет — еще богаче будешь, все тебе откажет. Одна дочь у него…
и дочь тебе же
надо взять… Что она тебе крестовая
и молочная — не беда! Женился бы… а то что
так жить? Чай, таскаешься по девкам?
— Оттого, что у дураков денег не бывает… Деньги пускают в дело… около дела народ кормится… а ты
надо всем тем народом — хозяин… Бог человека зачем создал? А чтобы человек ему молился… Он один был,
и было ему одному-то скучно… ну, захотелось власти… А как человек создан по образу, сказано,
и по подобию его, то человек власти хочет… А что, кроме денег, власть дает?.. Так-то… Ну, а ты — деньги принес мне?
— Вот! — со вздохом
и тихо воскликнула девушка. — Вот я
и думаю —
надо… А как пойдешь? Ты знаешь ли — я
такое чувствую теперь, — как будто между мною
и людьми туман стоит… густой, густой туман!..
— Подожди!
И я перестаю понимать, что делается… Все мне не нравится, все чужое стало… Все не
так, как
надо, все не то… Я понимаю это, а сказать, что не
так и почему, — не могу!..
— Просто — рано… Я лгать не буду, прямо говорю — люблю за деньги, за подарки… Можно
и так любить… да. Ты подожди, — я присмотрюсь к тебе
и, может, полюблю бесплатно… А пока — не обессудь… мне, по моей жизни, много денег
надо…
— Видал, как же!
Так это он? Мышонок!..
И в ту пору видно уже было, что выйдет из него — непутевое…
Надо бы мне тогда заняться им… может, человеком стал бы…
— Позвольте по порядку…
Так что они были выпимши
и кричат: «Ступай прочь! я сам буду командовать!» Я говорю: «Не могу! Как я — капитан…» — «Связать, говорят, его!»
И, связавши, спустили меня в люк, к матросам… А как сами были выпимши, то
и захотели пошутить… Встречу нам шел воз… шесть порожних барж под «Черногорцем». Фома Игнатьич
и загородили им путь… Свистали те… не раз…
надо говорить правду — свистали!
— Я
так понимаю: одни люди — черви, другие — воробьи… Воробьи — это купцы… Они клюют червей…
Так уж им положено… Они — нужны… А я
и все вы — ни к чему… Мы живем без оправдания… Совсем не нужно нас… Но
и те…
и все — для чего? Это
надо понять… Братцы!.. На что меня нужно? Не нужно меня!.. Убейте меня… чтобы я умер… хочу, чтобы я умер…
— Я? Все равно мне… Я к тому, что барственно как-то, когда сигара… Я просто
так сказал, — смешно мне… Этакий солидный старичина, борода по-иностранному, сигара в зубах… Кто
такой? Мой сынишка — хе-хе-хе! — Старик толкнул Тараса в плечо
и отскочил от него, как бы испугавшись, — не рано ли он радуется,
так ли, как
надо, относится к этому полуседому человеку?
И он пытливо
и подозрительно заглянул в большие, окруженные желтоватыми припухлостями, глаза сына.
— Но коли
так, — а именно
так надо толковать это слово, — коли
так, то люди, называющие нас некультурными
и дикими, изрыгают на нас хулу!
Неточные совпадения
«Не
надо бы
и крылышек, // Кабы нам только хлебушка // По полупуду в день, — //
И так бы мы Русь-матушку // Ногами перемеряли!» — // Сказал угрюмый Пров.
— А кто сплошал,
и надо бы // Того тащить к помещику, // Да все испортит он! // Мужик богатый… Питерщик… // Вишь, принесла нелегкая // Домой его на грех! // Порядки наши чудные // Ему пока в диковину, //
Так смех
и разобрал! // А мы теперь расхлебывай! — // «Ну… вы его не трогайте, // А лучше киньте жеребий. // Заплатим мы: вот пять рублей…»
Идем домой понурые… // Два старика кряжистые // Смеются… Ай, кряжи! // Бумажки сторублевые // Домой под подоплекою // Нетронуты несут! // Как уперлись: мы нищие — //
Так тем
и отбоярились! // Подумал я тогда: // «Ну, ладно ж! черти сивые, // Вперед не доведется вам // Смеяться
надо мной!» //
И прочим стало совестно, // На церковь побожилися: // «Вперед не посрамимся мы, // Под розгами умрем!»
Его послушать
надо бы, // Однако вахлаки //
Так обозлились, не дали // Игнатью слова вымолвить, // Особенно Клим Яковлев // Куражился: «Дурак же ты!..» // — А ты бы прежде выслушал… — // «Дурак же ты…» // —
И все-то вы, // Я вижу, дураки!
А если
и действительно // Свой долг мы ложно поняли //
И наше назначение // Не в том, чтоб имя древнее, // Достоинство дворянское // Поддерживать охотою, // Пирами, всякой роскошью //
И жить чужим трудом, //
Так надо было ранее // Сказать… Чему учился я? // Что видел я вокруг?.. // Коптил я небо Божие, // Носил ливрею царскую. // Сорил казну народную //
И думал век
так жить… //
И вдруг… Владыко праведный!..»