Жизнь мальчика катилась вперед, как шар под уклон. Будучи его учителем, тетка была и товарищем его игр. Приходила Люба Маякина, и при них старуха весело превращалась в такое же дитя, как и они. Играли в прятки, в жмурки; детям было смешно и приятно видеть, как Анфиса с завязанными платком глазами, разведя широко руки, осторожно выступала по комнате и все-таки натыкалась на
стулья и столы, или как она, ища их, лазала по разным укромным уголкам, приговаривая...
Неточные совпадения
Люба быстро встала
и, бросив полотенце из рук на спинку
стула, ушла… Отец, сощурив глаза, досмотрел ей вслед, побарабанил пальцами по
столу и заговорил...
С трудом поворотив на подушке тяжелую голову, Фома увидал маленького черного человечка, он, сидя за
столом, быстро царапал пером по бумаге, одобрительно встряхивал круглой головой, вертел ею во все стороны, передергивал плечами
и весь — всем своим маленьким телом, одетым лишь в подштанники
и ночную рубаху, — неустанно двигался на
стуле, точно ему было горячо сидеть, а встать он не мог почему-то.
Тарас смотрел на Фому равнодушно
и спокойно. Смотрел, молчал
и тихо постукивал пальцами по краю
стола. Любовь беспокойно вертелась на
стуле. Маятник часов глухим, вздыхающим звуком отбивал секунды.
И сердце Фомы билось медленно
и тяжко, чувствуя, что здесь никто не откликнется теплым словом на его тяжелое недоумение.
Опрокидывая
стулья, толкая
стол, причем посуда
и бутылки звенели
и падали, купцы лезли на Маякина с бокалами в руках, возбужденные, радостные, иные со слезами на глазах.
Лицо его побледнело, глаза закрылись, плечи задрожали. Оборванный
и измятый, он закачался на
стуле, ударяясь грудью о край
стола,
и стал что-то шептать.
Положимте, что так. // Блажен, кто верует, тепло ему на свете! — // Ах! боже мой! ужли я здесь опять, // В Москве! у вас! да как же вас узнать! // Где время то? где возраст тот невинный, // Когда, бывало, в вечер длинный // Мы с вами явимся, исчезнем тут и там, // Играем и шумим по
стульям и столам. // А тут ваш батюшка с мадамой, за пикетом; // Мы в темном уголке, и кажется, что в этом! // Вы помните? вздрогнём, что скрипнет столик, // дверь…
За лежанкой только и было места, чтоб поставить два
стула и стол, на котором готовился чай, кофе, закуска. Евсей прочно занимал место и за печкой и в сердце Аграфены. На другом стуле заседала она сама.
В комнате было темно и тесно; Кожемякин, задевая за
стулья и столы, бродил по ней, как уставшая мышь в ловушке, и слышал ворчливый голос:
Неточные совпадения
За каждым
стулом девочка, // А то
и баба с веткою — // Обмахивает мух. // А под
столом мохнатые // Собачки белошерстые. // Барчонки дразнят их…
Мгновенно разостлав свежую скатерть на покрытый уже скатертью круглый
стол под бронзовым бра, он пододвинул бархатные
стулья и остановился перед Степаном Аркадьичем с салфеткой
и карточкой в руках, ожидая приказаний.
Присутствие княгини Тверской,
и по воспоминаниям, связанным с нею,
и потому, что он вообще не любил ее, было неприятно Алексею Александровичу,
и он пошел прямо в детскую. В первой детской Сережа, лежа грудью на
столе и положив ноги на
стул, рисовал что-то, весело приговаривая. Англичанка, заменившая во время болезни Анны француженку, с вязаньем миньярдиз сидевшая подле мальчика, поспешно встала, присела
и дернула Сережу.
— Не обращайте внимания, — сказала Лидия Ивановна
и легким движением подвинула
стул Алексею Александровичу. — Я замечала… — начала она что-то, как в комнату вошел лакей с письмом. Лидия Ивановна быстро пробежала записку
и, извинившись, с чрезвычайною быстротой написала
и отдала ответ
и вернулась к
столу. — Я замечала, — продолжала она начатый разговор, — что Москвичи, в особенности мужчины, самые равнодушные к религии люди.
Горница была большая, с голландскою печью
и перегородкой. Под образами стоял раскрашенный узорами
стол, лавка
и два
стула. У входа был шкафчик с посудой. Ставни были закрыты, мух было мало,
и так чисто, что Левин позаботился о том, чтобы Ласка, бежавшая дорогой
и купавшаяся в лужах, не натоптала пол,
и указал ей место в углу у двери. Оглядев горницу, Левин вышел на задний двор. Благовидная молодайка в калошках, качая пустыми ведрами на коромысле, сбежала впереди его зa водой к колодцу.