Неточные совпадения
Войдя наверх, Илья остановился у двери большой комнаты, среди неё,
под тяжёлой лампой, опускавшейся с потолка, стоял круглый стол с огромным
самоваром на нём. Вокруг стола сидел хозяин с женой и дочерями, — все три девочки были на голову ниже одна другой, волосы у всех рыжие, и белая кожа на их длинных лицах была густо усеяна веснушками. Когда Илья вошёл, они плотно придвинулись одна к другой и со страхом уставились на него тремя парами голубых глаз.
Присмотревшись к жизни Лунёва, он взял на себя обязанности Гаврика — ставил
самовары, убирал магазин и комнату, ходил в трактир за обедом и всегда мурлыкал себе
под нос акафисты.
Неточные совпадения
Каморочка
под лестницей: // Кровать да печь железная, // Шандал да
самовар. // В углу лампадка теплится. // А по стене картиночки. // — Вот он! — сказал Макар. — // Его превосходительство! — // И щелкнул пальцем бравого // Военного в звездах.
Почти в одно и то же время вошли: хозяйка с освеженною прической и освеженным лицом из одной двери и гости из другой в большую гостиную с темными стенами, пушистыми коврами и ярко освещенным столом, блестевшим
под огнями в свеч белизною скатерти, серебром
самовара и прозрачным фарфором чайного прибора.
— Садись-ка ты, дядя Митяй, на пристяжную, а на коренную пусть сядет дядя Миняй!» Дядя Миняй, широкоплечий мужик с черною, как уголь, бородою и брюхом, похожим на тот исполинский
самовар, в котором варится сбитень для всего прозябнувшего рынка, с охотою сел на коренного, который чуть не пригнулся
под ним до земли.
Трещит по улицам сердитый тридцатиградусный мороз, визжит отчаянным бесом ведьма-вьюга, нахлобучивая на голову воротники шуб и шинелей, пудря усы людей и морды скотов, но приветливо светит вверху окошко где-нибудь, даже и в четвертом этаже; в уютной комнатке, при скромных стеариновых свечках,
под шумок
самовара, ведется согревающий и сердце и душу разговор, читается светлая страница вдохновенного русского поэта, какими наградил Бог свою Россию, и так возвышенно-пылко трепещет молодое сердце юноши, как не случается нигде в других землях и
под полуденным роскошным небом.
Смеркалось; на столе, блистая, // Шипел вечерний
самовар, // Китайский чайник нагревая; //
Под ним клубился легкий пар. // Разлитый Ольгиной рукою, // По чашкам темною струею // Уже душистый чай бежал, // И сливки мальчик подавал; // Татьяна пред окном стояла, // На стекла хладные дыша, // Задумавшись, моя душа, // Прелестным пальчиком писала // На отуманенном стекле // Заветный вензель О да Е.