Что-то не так в городе Идеал

Хелена Дагган, 2017

Вайолет крайне недовольна переездом в город Идеал. Почему все здесь слепнут и вынуждены носить специальные очки, чтобы хоть что-то видеть? Что за странные звуки слышатся по ночам и почему мама сама на себя не похожа? А потом отец Вайолет исчезает, и девочка вынуждена начать своё собственное расследование в компании нового таинственного знакомого, Мальчика. Вайолет ещё не знает, что ради спасения Идеала им предстоит сразиться в настоящей битве… Для среднего школьного возраста.

Глава 6. Школьные правила

После беспокойной ночи, которую Вайолет провела, ворочаясь под одеялом, она встала рано поутру и спустилась к завтраку. В кухне отец сидел за столом и клевал носом над какими-то бумагами. Когда Вайолет вошла, он резко выпрямился и собрал листы.

— Что-то ты рано, малышка, — заметил он, чуть не опрокинув чашку с холодным чаем.

— Не могла уснуть, — отозвалась Вайолет коротко, но с облегчением: это были первые слова, обращённые к отцу после долгого молчания.

Юджин ласково улыбнулся:

— И я тоже.

— Чем занимаешься? — поинтересовалась Вайолет.

— Одно исследование для работы, — отец убрал бумаги под папку.

— Это для Арчеров?

Юджин кивнул и отодвинул свой стул от стола.

— Хочешь кукурузных хлопьев, дочь?

Вайолет собралась с духом:

— Пап, тебе нравятся Арчеры?

— Конечно, солнышко. Они меня наняли.

— Понимаешь… Что-то в них есть такое… странное. И в них, и в этом городе. Тебе не кажется, что мама… подозрительно себя ведёт?

— Вайолет, не говори так про маму. Стресс от переезда, вот и всё. Ты точишь зуб на город с тех пор, как мы здесь. Дай этому месту шанс, — повысил голос отец.

Не прошло и суток, а он уже второй раз рассердился. Что происходит со взрослыми? Вчера вечером он и сам, кажется, не был уверен, что в этом городе всё в порядке.

— Папа, мне плохо здесь, я ненавижу это место! Я с самого начала не хотела переезжать. Это ты нас заставил! — заорала Вайолет и выбежала из кухни.

— Вайолет, вернись сию же минуту!

Голос его был страшен. Вайолет хотела справиться с испугом и храбро уйти, но ей пришлось остановиться у двери и повернуться к отцу.

— Больше никогда не говори со мной таким тоном. Я стараюсь устроить нашу жизнь. Я понимаю, в твоём возрасте нелегко переезжать, но ты должна постараться привыкнуть к Идеалу.

— В моём возрасте! Я не маленькая. Я уже дала Идеалу шанс. Но я его ненавижу. НЕНАВИЖУ! У меня нет друзей, а вы с мамой ведёте себя странно. Вчера вечером я не могла уснуть, потому что в моей комнате кто-то был. Я не хотела тебе говорить, потому что знала: ты мне не поверишь.

— Что это значит — кто-то был в твоей комнате? — Юджин явно встревожился.

— Пап, я слышала его голос. Это был мальчик, и он со мной говорил.

— Вайолет, это опять твоё воображение. Непривычный дом. Послушай меня, малышка. Мы все стараемся свыкнуться с новой жизнью. В школе ты заведёшь множество друзей и скоро забудешь про этот спор.

— Нет, папа, я не забуду. Ты никогда меня не слушаешь. Зря я опять с тобой заговорила! — выкрикнула Вайолет и бросилась прочь.

На этот раз она не вернулась, хотя отец снова окликнул её по имени. Она метнулась вверх по лестнице, хлопнула дверью и бросилась ничком на кровать.

Некоторое время отец чем-то позвякивал в кухне, затем хлопнула входная дверь и зарычал мотор. Юджин Браун уехал из дома.

Вайолет разрыдалась так, что мать вполне могла её услышать. Ей хотелось, чтобы мама обняла её и шепнула на ухо, что всё будет хорошо; она непременно так бы и сделала — до Идеала. Но мама не пришла, и Вайолет стала самостоятельно готовиться к первому школьному дню.

С изножья кровати Вайолет подняла вешалку и сняла с неё серую юбку, блузку и свитер: так выглядела местная школьная униформа. Вайолет оделась, присела на одеяло, натянула серые носки и просунула ноги в лакированные чёрные туфли. Подошла к зеркалу и вздохнула: она казалась бесцветной.

Накануне мама напомнила, что нужно будет причесаться, и Вайолет, надеясь придать своему облику хоть сколько-нибудь яркости, достала из шкафа фиолетовую, розовую и жёлтую резинки, со всем мыслимым старанием расчесала волосы, закрепила их и снова спустилась в кухню.

— Вайолет, ты сегодня утром ругалась с отцом? — спросила мать, входя в кухню следом за ней.

— Нет, — ответила девочка дрожащим голосом.

— Дорогая, с тобой всё в порядке?

Вайолет подняла покрасневшие глаза и выдержала взгляд матери.

— Всё хорошо.

— Ну и прекрасно, — Роза рассеянно улыбнулась. — Я приготовила тебе на обед сэндвичи с ветчиной и булочку. А теперь, пожалуйста, причешись. Я не хочу, чтобы другие мамы увидели этот хаос у тебя на голове.

— Я причесалась!

С недовольной миной мама взяла с подоконника щётку и с силой провела по волосам Вайолет. Глаза девочки опять наполнились слезами, когда мать сняла с неё цветные резинки и заменила их единственной — серой.

Они молча проследовали по Прекрасной улице, миновали бутик Арчеров «Очки и всё для них», прошли по Эдвард-стрит и свернули направо, к школе. Здесь начался небольшой подъём, и Вайолет тяжело дышала, стараясь поспевать за размашистыми шагами матери.

Остановились они у массивного серого каменного сооружения, стоявшего чуть в стороне от дороги. Заострённые крыши двух флигелей напомнили Вайолет остроконечные ведьминские шляпы. Высокий вход тоже оказался заострённым сверху, отчего всё здание смахивало скорее на церковь, чем на школу. Вайолет вздрогнула.

Ученики ровными рядами выстроились на игровой площадке в ожидании звонка. Все были одеты совершенно одинаково — в такую же униформу, как у Вайолет. Никто не разговаривал, но некоторые учтиво улыбались, когда Вайолет проходила мимо них.

— Смотри, — шепнула ей мама, когда они уже оказались во внушительном школьном вестибюле, — здесь ты найдёшь прекрасных друзей. Друзей на всю жизнь!

Маме с дочкой рассказали, как пройти в кабинет директора. После краткого официального знакомства Вайолет простилась с матерью и зашагала следом за директором к классной комнате.

Борясь с тревогой, она остановилась у двери класса, а директор тем временем шептался о чём-то с её новой учительницей. В той школе, где Вайолет училась прежде, стоило учителю отвлечься, ученики начинали переговариваться, перебрасываться записками, а кто-то даже пересаживался за другую парту. Здесь — не так: полная тишина. Никто даже не улыбается.

Учительница миссис Грюмли оказалась маленькой и кругленькой старушкой. На ней были обычные для этого города очки в золотой оправе, синяя юбка, красный кардиган и белая блузка. Она по-идеальному светилась.

— Дорогая Вайолет, — заговорила миссис Грюмли, когда директор вышел из класса, — садись, пожалуйста. Вон там, в последнем ряду, есть свободное место.

Вайолет прошла в дальний конец класса и заняла место между девочкой с косичками и кучерявым мальчиком. Оба улыбнулись ей, когда она садилась.

— А теперь, ребята, давайте поздороваемся с Вайолет.

— Привет, Вайолет, — произнесли все ученики в унисон.

Вайолет покраснела. Миссис Грюмли предложила ей встать и рассказать классу, как ей жилось до того, как она приехала в Идеал. Её слушали все ученики. Никто не грыз карандаш, не перешёптывался, не ёрзал. Когда Вайолет закончила, учительница дала классу задание и подошла к Вайолет.

— Дорогая моя, — зашептала она, — мы подготовили несколько тестов для новичков. По ним мы определим, куда ты подойдёшь.

— Что вы имеете в виду? — насторожилась Вайолет; она никогда ни для чего не подходила.

— Тебе не о чем беспокоиться. Мы обязаны оценивать наших учеников. Нам нужно знать, какого уровня ты достигла и есть ли у тебя дефекты — то есть проблемы. Нам необходимо о них знать.

— Нет-нет, миссис Грюмли, у меня нет никаких проблем, — запротестовала Вайолет с самой лучезарной улыбкой, на какую была способна.

— Моя дорогая, не в обычном смысле проблемы. В этой школе мы хотим воспитывать идеальных учащихся. Не все воспитанники приходят к нам идеальными. Вот, например, Майкл, — учительница указала на светловолосого мальчика, который ушёл с головой в математическую задачу. — Он, когда попал к нам, был очень возбудимым, минуты не мог высидеть спокойно, но мы устранили его проблему, и теперь он идеален, как картинка.

— О, я-то способна сидеть спокойно, — Вайолет не сдавалась. Ей не понравился тон новой учительницы.

— Дорогая моя Вайолет, я не сомневаюсь, что ты способна. Но школьники бывают подвержены самым разным недугам. У нас бывали такие, что рассказывали несусветные небылицы, или паясничали целыми днями, или вот как Майкл — угрём на сковородке извивались. Можно продолжать и продолжать. Дорогая моя, может быть, у тебя нет проблем, но мы должны знать всё. Это много времени не займёт.

Миссис Грюмли проворно положила на парту перед Вайолет лист бумаги и протянула ей карандаш. Вайолет взглянула на карандаш и снова перевела взгляд на учительницу. Та улыбнулась и кивнула.

— Возьми, дорогая.

Вайолет потянулась за карандашом.

— Угу, левша. Я так и думала.

Учительница с кислой миной отошла от парты. Вайолет в смущении взглянула на выданный ей лист.

Вопрос 1: Твоё имя?

Вайолет, стараясь не смеяться, заполнила пустой прямоугольник. Совсем нетрудно.

Дальше — ещё глупее:

Имя твоего первого домашнего животного.

Ты часто гостишь у бабушки?

Зачем школе всё это знать?

Потом пошли совсем странные вопросы:

У тебя когда-нибудь возникало желание убежать из дома?

Ты сомневаешься в правоте взрослых?

Вайолет не знала, чтó здесь писать. Когда объявили перерыв на чай, она записала всего несколько ответов.

В класс вошла старая женщина с убранными в тугой пучок седыми волосами и в привычных очках. Она толкала перед собой тележку. На тележке возвышалась большая серебристая канистра с огромным логотипом «Чай Арчеров» на боку.

Все ученики отложили свои письменные принадлежности, взяли стоявшие на партах кружки и дисциплинированно выстроились в очередь. Каждый, подходя к канистре, открывал краник, и его кружка наполнялась чаем.

Над Вайолет выросла миссис Грюмли.

— Ох, Вайолет, ты не принесла кружку? Возьми вот эту, — Вайолет не успела ответить, как в её руке оказалась кружка. — Мы в Идеале любим наш чай!

Вайолет взглянула на тёмно-синюю кружку. Ей улыбались портреты братьев Арчер, а под портретами располагались слова: «Чай Арчеров — идеальный чай». Вайолет испытала желание вышвырнуть кружку в окно, но сдержалась, ведь чай — единственное, что ей в Идеале нравилось.

Допив чай, она возвратилась к работе. Нелепые вопросы сменялись ещё более нелепыми:

У тебя когда-нибудь был секрет? Если да, напиши подробно.

Ты любишь искусство (в том числе, рисовать карандашами и красками, петь, сочинять, вообще как-то выражать себя)?

Когда объявили обед, в голове Вайолет царил кавардак, и ей не терпелось скорее выбежать на улицу и поиграть.

Следом за колонной из ребят она вышла из класса на игровую площадку. Площадка была обнесена по всему периметру серой каменной стеной, вдоль которой тянулась прикрученная к ней длинная скамья. Ученики дружно приблизились к скамье, заняли места, раскрыли коробки с обедом и приступили к еде.

Всё вокруг казалось серым, несмотря на солнечный день. Безжизненный школьный двор. Ни криков, ни возгласов, ни смеха, без которых невозможно представить прежнюю школу Вайолет. Никто не бегает, не гоняет мяч, не затевает салки. Ничего. Устраиваясь на скамье, Вайолет усилием воли прогнала мысли о старых друзьях и о том, чем они сейчас могут заниматься.

Утолив голод, дети закрывали коробки крышками и поднимались со скамьи. Несколько ребят уже рисовали квадраты для «классиков», другие доставали длинную верёвку для игры в «прыгалки». Выходит, здесь всё-таки играют?

— Привет, Вайолет.

Она подняла голову. Перед ней стояла рыжая девчонка из её класса.

— Я Беатрис, — сказала девочка. — Хочешь попрыгать с нами?

— Эм… Да, конечно, с удовольствием!

Новая подружка улыбнулась и повела Вайолет к кучке девочек. У одной из них в руках была длинная верёвка.

— Все знакомы с Вайолет? Она новенькая, первый день сегодня.

— Привет, Вайолет, — сказали девочки хором и вежливо улыбнулись.

— Кто первый держит верёвку? — спросила Беатрис.

Вайолет сделала шаг вперёд, но рыжая перехватила её руку.

— Не сразу, Вайолет. Сначала надо научиться крутить.

Вайолет вспыхнула и отступила назад в толпу. Она прекрасно умела крутить верёвку! Потеха началась. Девочки по очереди подходили к верёвке и прыгали ровно по три раза. Никакого смеха, никаких шуток. Судя по всему, здесь очень строгие правила.

Когда очередь дошла до Вайолет, она уже нервничала. Первые два прыжка удались, она успокоилась и решила оживить игру. Для третьего прыжка Вайолет выбрала трюк, который часто делала в своей прежней школе: поджала ноги крест-накрест, пропуская верёвку под собой.

Верёвка немедленно остановилась. Все девочки смотрели на Вайолет.

— Так не по правилам, — отчеканила Беатрис.

— Прошу прощения, — пробормотала Вайолет.

— Это не по правилам, — повторила Беатрис. — Раз не по правилам, значит, нельзя. Для чего, по-твоему, нужны правила?

Вайолет не знала, чтó прибавить. Все девочки смотрели на неё очень сердито. Внезапно Беатрис снова начала крутить верёвку.

— Ничего страшного, Вайолет, — она улыбалась как ни в чём не бывало. — Но в этот раз тебе лучше посидеть и посмотреть.

Вайолет подчинилась и отошла в сторонку от играющих. Девочки прыгали, будто роботы, а когда прозвенел звонок, всякое движение мгновенно прекратилось, и школьники стали молча расходиться по классам.

«Странная здесь школа, — решила Вайолет, — и этот город вовсе не идеален для детей».

Вернувшись в класс, Вайолет опять занялась опросником. Ну зачем школе знать, были ли у неё когда-нибудь воображаемые друзья и случается ли ей грезить наяву? Она начала писать, что грезить — одно из её любимых занятий, но тут карандаш выскользнул у неё из пальцев, упал на деревянный пол и откатился в сторону. Ей пришлось сползти со стула и нырнуть под парту. Она потянулась к карандашу, но вдруг её внимание привлекли буквы, накарябанные на нижней стороне парты.

Здесь был Уильям Арчер, живой, здоровый и бесстрашный.

Вайолет с трудом развернулась в ограниченном пространстве и провела пальцами по грубо нацарапанной надписи.

Опять это имя — Уильям Арчер.

Странно, что ни братья Арчеры, ни её родители ни разу не упоминали о Уильяме. Весёлый парень, похоже; ни Эдвард, ни Джордж ни за что не стали бы выцарапывать своё имя на парте или уличном знаке. Никто в Идеале не стал бы.

Вайолет выползла из-под парты и уселась на своё место.

Она хотела вернуться к заданию, но вдруг поняла, что в классе царит полная тишина. Вайолет медленно подняла голову. Уже второй раз в этот день на неё были устремлены все взгляды.

— Вижу, ты решила вернуться к нам, — с неудовольствием проговорила миссис Грюмли.

— А я… Я уронила карандаш, — объяснила Вайолет и показала карандаш учительнице.

— И тебе не пришло в голову спросить у меня разрешения?

— Но ведь…

Спросить разрешения поднять карандаш? Глупость какая-то.

— Вайолет, есть правила, — прогудела учительница. — Беатрис мне рассказала, как ты прыгала. А теперь ещё и это. Боюсь, мне придётся вызвать твоих родителей.

Вызывать родителей из-за дурачества во время игры и упавшего карандаша?

— Но… Я только…

— Никаких «но», Вайолет. Ты сейчас по краю ходишь, моя дорогая. Класс, возвращаемся к работе, — миссис Грюмли улыбнулась.

Несколько секунд ошеломлённая Вайолет сидела неподвижно, после чего снова обратилась к анкете.

Что первое приходит тебе на ум, когда ты думаешь об Идеале?

Вайолет с раздражением нарисовала собачью какашку. Из этого города нужно бежать.