Он знал, что всё село ненавидит и боится мельника Назарова и что часть этой ненависти отражённо
падает и на него. Фаддея Назарова не любили за богатство, за то, что он давал деньги в рост, за удачу во всех делах и распутство.
Неточные совпадения
Не взглянув
на берег, не отвечая, он глубоко вогнал лодку в заросль камыша, выпрыгнул
на берег
и,
попав ногами в грязь, сердито заворчал...
А Степан вызывал у него неприязненное
и завистливое чувство развязностью, с которой он держался перед учителем, смелостью вопросов
и речей: следя за ним исподлобья, он видел, как Рогачёв долго укреплял окурок стоймя
на указательном пальце Левон руки, уставил, сбил сильным щелчком пальцев правой, последил за полётом,
и когда, кувыркаясь в воздухе, окурок вылетел за окно
и упал далеко
на песок, Рогачёв сказал, густо
и непочтительно...
Гудя, влетел жук, ткнулся в самовар,
упал и, лёжа
на спине, начал беспомощно перебирать чёрными, короткими ножками, — Рогачёв взял его, положил
на ладонь себе, оглядел
и выкинул в окно, задумчиво слушая речь учителя.
Сквозь узорные прорезы
на тёмные стволы мачтовых сосен мягко
падал лунный свет, рыжая кора древних деревьев отсвечивала тусклой медью, поблескивали янтарём
и топазом бугорки смолы.
Больной непрерывно икал, вздрагивая, голова его тряслась, переваливаясь с плеча
на плечо, то стуча затылком о стену, то
падая на грудь, руки ползали по одеялу, щипали его дрожащими пальцами
и поочередно, то одна, то другая, хватались за расстёгнутый ворот рубахи, бились о волосатую грудь.
Глаза смотрели сосредоточенно
и важно, отражение огня свечи оживляло их, казалось, что свет истекает из их глубины, что он
и есть — жизнь, через некоторое время он выльется до конца — тогда старик перестанет дышать
и прекратится это опасное качание свечи, готовой
упасть и поджечь серые волосы
на груди умирающего.
— Будил бы девок-то, — сказала Прасковья, разгибая спину
и встав
на ноги. — Пора, чего
спят?
Мысль о солидарности между литературой и читающей публикой не пользуется у нас кредитом. Как-то чересчур охотно предоставляют у нас писателю играть роль вьючного животного, обязанного нести бремя всевозможных ответственностей. Но сдается, что недалеко время, когда для читателя само собой выяснится, что добрая половина этого бремени должна
пасть и на него.
— У меня просто на совести этот Ватрушкин, — говорил Гаврило Степаныч, — из отличного работника в одну секунду превратиться в нищего и пустить по миру целую семью за собой… Ведь это такая несправедливость, тем более, что она из года в год совершается под носом заводоуправления; вот и мы с тобой, Епинет, служим Кайгородову, так что известная доля ответственности
падает и на нас…
Неточные совпадения
А уж Тряпичкину, точно, если кто
попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца,
и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь
и не в свое дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах…
И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться
на такую честь», — он вдруг
упал на колени
и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я смертью окончу жизнь свою».
Смотреть никогда не мог
на них равнодушно;
и если случится увидеть этак какого-нибудь бубнового короля или что-нибудь другое, то такое омерзение
нападет, что просто плюнешь.
Пал дуб
на море тихое, //
И море все заплакало — // Лежит старик без памяти // (Не встанет, так
и думали!).
В день Симеона батюшка // Сажал меня
на бурушку //
И вывел из младенчества // По пятому годку, // А
на седьмом за бурушкой // Сама я в стадо бегала, // Отцу носила завтракать, // Утяточек
пасла.