Неточные совпадения
Воды становилось всё меньше… по колено… по щиколотки… Мы всё тащили казённую лодку; но тут
у нас не стало сил, и мы бросили её. На пути
у нас
лежала какая-то чёрная коряга. Мы перепрыгнули через неё — и оба босыми ногами попали в какую-то колючую траву. Это было больно и со стороны земли — негостеприимно, но мы не обращали на это внимания и побежали на
огонь. Он был в версте от нас и, весело пылая, казалось, смеялся навстречу нам.
Нам все время хотелось есть, и мы жадно набрасывались на пищу, но каждый раз после еды появлялось головокружение и тошнота. Всю ночь напролет мы
лежали у огня, страдая приступами болезни. Когда рассвело, я не узнал своих спутников. У всех нас оказались распухшие лица и ноги. Пересилив себя, я еле добрался до лодки. Солнечный восход застал нас уже в дороге.
Неточные совпадения
Ночью я плохо спал. Почему-то все время меня беспокоила одна и та же мысль: правильно ли мы идем? А вдруг мы пошли не по тому ключику и заблудились! Я долго ворочался с боку на бок, наконец поднялся и подошел к
огню.
У костра сидя спал Дерсу. Около него
лежали две собаки. Одна из них что-то видела во сне и тихонько лаяла. Дерсу тоже о чем-то бредил. Услышав мои шаги, он спросонья громко спросил: «Какой люди ходи?» — и тотчас снова погрузился в сон.
Ночью я проснулся и увидел Дерсу, сидящего
у костра. Он поправлял
огонь. Ветер раздувал пламя во все стороны. Поверх бурки на мне
лежало одеяло гольда. Значит, это он прикрыл меня, вот почему я и согрелся. Стрелки тоже были прикрыты его палаткой. Я предлагал Дерсу лечь на мое место, но он отказался.
Она не острила, не смеялась, не читала, как всегда, своего обычного бульварного романа, который теперь бесцельно
лежал у нее на груди или на животе, но была зла, сосредоточенно-печальна, и в ее глазах горел желтый
огонь, говоривший о ненависти.
— А коли
лежит просто, рот разевает на всех, так как же его не стибрить! Будто серьезно не верите, что возможен успех? Эх, вера-то есть, да надо хотенья. Да, именно с этакими и возможен успех. Я вам говорю, он
у меня в
огонь пойдет, стоит только прикрикнуть на него, что недостаточно либерален. Дураки попрекают, что я всех здесь надул центральным комитетом и «бесчисленными разветвлениями». Вы сами раз этим меня корили, а какое тут надувание: центральный комитет — я да вы, а разветвлений будет сколько угодно.
— Досталось, да не нам! — сказал Поддубный, садясь к
огню. — Вот, ребятушки, много
у меня
лежало грехов на душе, а сегодня, кажись, половину сбыл!