— А в середине люди, которые лижут руки тем, кто рожи бьет, и сосут
кровь тех, чьи рожи бьют, — вот середина!
Неточные совпадения
— Знаете? — сказал хохол, стоя в двери. — Много горя впереди у людей, много еще
крови выжмут из них, но все это, все горе и
кровь моя, — малая цена за
то, что уже есть в груди у меня, в мозгу моем… Я уже богат, как звезда лучами, — я все снесу, все вытерплю, — потому что есть во мне радость, которой никто, ничто, никогда не убьет! В этой радости — сила!
Голос ее лился ровно, слова она находила легко и быстро низала их, как разноцветный бисер, на крепкую нить своего желания очистить сердце от
крови и грязи этого дня. Она видела, что мужики точно вросли там, где застала их речь ее, не шевелятся, смотрят в лицо ей серьезно, слышала прерывистое дыхание женщины, сидевшей рядом с ней, и все это увеличивало силу ее веры в
то, что она говорила и обещала людям…
— Неправильно вы судите, хозяин! — сказала она. — Не нужно человеку соглашаться с
тем, как его ценят
те люди, которым кроме
крови его, ничего не надо. Вы должны сами себя оценить, изнутри, не для врагов, а для друзей…
Чутко вслушиваясь в ленивые колебания дремотной тишины, мать неподвижно лежала, а перед нею во
тьме качалось облитое
кровью лицо Рыбина…
Ей, женщине и матери, которой тело сына всегда и все-таки дороже
того, что зовется душой, — ей было страшно видеть, как эти потухшие глаза ползали по его лицу, ощупывали его грудь, плечи, руки, терлись о горячую кожу, точно искали возможности вспыхнуть, разгореться и согреть
кровь в отвердевших жилах, в изношенных мускулах полумертвых людей, теперь несколько оживленных уколами жадности и зависти к молодой жизни, которую они должны были осудить и отнять у самих себя.
Кровь то и дело бросалось ему в голову, в виски стучало, он чувствовал себя совершенно разбитым, точно не Дарью Николаевну, а его побили при выходе из театра.
Отчаянный отец с вырывающимся наружу окровавленным сердцем, человек — из племени, принявшего на себя
кровь того, которого он зовет «Иешу»…
Неточные совпадения
— Да чем же ситцы красные // Тут провинились, матушка? // Ума не приложу! — // «А ситцы
те французские — // Собачьей
кровью крашены! // Ну… поняла теперь?..»
Ни разу не пришло ему на мысль: а что, кабы сим благополучным людям да
кровь пустить? напротив
того, наблюдая из окон дома Распоповой, как обыватели бродят, переваливаясь, по улицам, он даже задавал себе вопрос: не потому ли люди сии и благополучны, что никакого сорта законы не тревожат их?
— Постойте, постойте, я знаю, что девятнадцать, — говорил Левин, пересчитывая во второй раз неимеющих
того значительного вида, какой они имели, когда вылетали, скрючившихся и ссохшихся, с запекшеюся
кровью, со свернутыми на бок головками, дупелей и бекасов.
Но у ней в высшей степени было качество, заставляющее забывать все недостатки; это качество была
кровь,
та кровь, которая сказывается, по английскому выражению.
Кити при этой встрече могла упрекнуть себя только в
том, что на мгновение, когда она узнала в штатском платье столь знакомые ей когда-то черты, у ней прервалось дыхание,
кровь прилила к сердцу, и яркая краска, она чувствовала это, выступила на лицо.