Неточные совпадения
Во всём человек особенный, кузнец и пьяный был не страшен, он просто снимал с головы
шапку, ходил по улице,
размахивая ею, высоким заунывным голосом пел песни, улыбался, качал головой, а слёзы текли из его глаз обильнее, чем у трезвого.
Люди толкались, забегая один вперёд другого,
размахивали руками, кидали в воздух
шапки, впереди всех, наклонив голову, точно бык, шёл Мельников с тяжёлою палкой в руках и национальным флагом на ней. Он смотрел в землю, ноги поднимал высоко и, должно быть, с большой силою топал о землю, — при каждом ударе тело его вздрагивало и голова качалась. Его рёв густо выделялся из нестройного хаоса жидких, смятённых криков обилием охающих звуков.
За ним, подпрыгивая и вертя шеями, катились по мостовой какие-то тёмные и серые растрёпанные люди, они поднимали головы и руки кверху, глядя в окна домов, наскакивали на тротуары, сбивали
шапки с прохожих, снова подбегали к Мельникову и кричали, свистели, хватались друг за друга, свиваясь в кучу, а Мельников,
размахивая флагом, охал и гудел, точно большой колокол.
В это время, пошатываясь, в кабак входил Антип. Он
размахивал шапкой и напевал крепостную московскую песню, которую выучил в одном сибирском остроге:
— Я никаких высоких чувств у рабочих не заметила, но я была далеко от памятника, где говорили речи, — продолжала Татьяна, удивляя Самгина спокойным тоном рассказа. Там кто-то истерически умилялся,
размахивал шапкой, было видно, что люди крестятся. Но пробиться туда было невозможно.
Неточные совпадения
Человек пять, тесно окружив Лютова, слушали его, смотрели, как он
размахивает дорогой
шапкой, и кто-то из них сказал:
По коридору шел Дронов в расстегнутом пальто, сунув
шапку в карман,
размахивая руками.
Второй полицейский, лысый, без
шапки, сидел на снегу; на ногах у него лежала боковина саней, он
размахивал рукой без перчатки и кисти, — из руки брызгала кровь, — другой рукой закрывал лицо и кричал нечеловеческим голосом, похожим на блеяние овцы.
В толпе вертелся Лютов; сняв
шапку,
размахивая ею, он тоже что-то кричал, но парень в шубе, пытаясь схватить его пьяной рукою, заглушал все голоса пронзительными визгами истерического восторга.
Локомотив свистнул, споткнулся и, встряхнув вагоны, покачнув людей, зашипел, остановясь в густой туче снега, а голос остроносого затрещал слышнее. Сняв
шапку, человек этот прижал ее под мышкой, должно быть, для того, чтоб не махать левой рукой, и,
размахивая правой, сыпал слова, точно гвозди в деревянный ящик: