Неточные совпадения
За окном стояли позолоченные осенью деревья — клён, одетый красными листьями, липы в жёлтых
звёздах, качались алые гроздья рябины и толстые бледно-зелёные стебли просвирняка, покрытые увядшим листом, точно кусками разноцветного шёлка. Струился запах созревших анисовых яблок, укропа и взрытой земли. В монастыре, на огородах,
был слышен смех и весёлые крики.
За окном сияло голубое небо, сверкали редкие
звёзды лунной ночи и вздрагивала листва деревьев, словно отряхая тяжёлый серебряный блеск.
Был слышен тихий шорох ночной жизни растений и трав.
Луна уже скатилась с неба, на деревья лёг густой и ровный полог темноты; в небе тускло горели семь огней колесницы царя Давида и сеялась на землю золотая пыль мелких
звёзд. Сквозь завесу малинника в окне бани мерцал мутный свет, точно кто-то протирал тёмное стекло жёлтым платком. И слышно
было, как что-то живое трётся о забор, царапает его, тихонько стонет и плюёт.
Редко небо бывало свободно от серых облаков, но хороши
были те ночи, когда синева небес, до глубин своих пронизанная золотыми лучами
звёзд, вся дрожала, горела и таяла.
В первый день пасхи он пошёл на кладбище христосоваться с Палагою и отцом. С тихой радостью увидел, что его посадки принялись: тонкие сучья берёз
были густо унизаны почками, на концах лап сосны дрожали жёлтые свечи, сверкая на солнце золотыми каплями смолы. С дёрна могилы робко смотрели в небо бледно-лиловые подснежники, качались атласные
звёзды первоцвета, и уже набухал жёлтый венец одуванчика.
Чтобы разорвать прочные петли безысходной скуки, которая сначала раздражает человека, будя в нём зверя, потом, тихонько умертвив душу его, превращает в тупого скота, чтобы не задохнуться в тугих сетях города Окурова, потребно непрерывное напряжение всей силы духа, необходима устойчивая вера в человеческий разум. Но её даёт только причащение к великой жизни мира, и нужно, чтобы, как
звёзды в небе, человеку всегда
были ясно видимы огни всех надежд и желаний, неугасимо пылающие на земле.
—
Есть эдакие успокоительные пословицы, вроде припарок на больное место кладут их: «все человечки одной печки», «все беси одной веси», — враки это! Люди — разны, так им и
быть надлежит. Вот, Евгенья Петровна, разве она на людей похожа? Как
звезда на семишники. А хозяин — похож на купца? Как-кой он купец! Ему под окнами на шарманке играть.
В чёрном небе дрожали золотые цепи
звёзд,
было так тихо, точно земля остановилась в беге и висит неподвижно, как маятник изломанных часов.
Сухие шорохи плыли по полю, как будто кто-то шёл лёгкой стопой, задевая и ломая стебли трав. Небо чуть-чуть светлело, и жёлтенькие
звёзды, белея, выцветая, становились холодней, но земля
была так же суха и жарка, как днём.
Над головой его тускло разгорались
звёзды; в мутной дали востока колыхалось зарево должно
быть, горела деревня. Сквозь тишину, как сквозь сон, пробивались бессвязные звуки, бредил город. Устало, чуть слышно, пьяный голос тянул...
Уже все спали, шелестело тяжелое дыхание, влажный кашель колебал спертый, пахучий воздух. Синяя, звездная ночь холодно смотрела в замазанные стекла окна:
звезды были обидно мелки и далеки. В углу пекарни, на стене, горела маленькая жестяная лампа, освещая полки с хлебными чашками, — чашки напоминали лысые, срубленные черепа. На ларе с тестом спал, свернувшись комом, глуховатый Никандр, из-под стола, на котором развешивали и катали хлебы, торчала голая, желтая нога пекаря, вся в язвах.
Неточные совпадения
«Слыхали, ну так что ж?» // — В ней главный управляющий //
Был корпуса жандармского // Полковник со
звездой, // При нем пять-шесть помощников, // А наш Ермило писарем // В конторе состоял.
И ангел милосердия // Недаром песнь призывную //
Поет — ей внемлют чистые, — // Немало Русь уж выслала // Сынов своих, отмеченных // Печатью дара Божьего, // На честные пути, // Немало их оплакала // (Увы!
Звездой падучею // Проносятся они!). // Как ни темна вахлачина, // Как ни забита барщиной // И рабством — и она, // Благословясь, поставила // В Григорье Добросклонове // Такого посланца…
Стал бригадир считать
звезды («очень он
был прост», — повторяет по этому случаю архивариус-летописец), но на первой же сотне сбился и обратился за разъяснениями к денщику. Денщик отвечал, что
звезд на небе видимо-невидимо.
— Сколько
есть на небе
звезд, столько твоему благородию их, шельмов, и учить следовает!
Он шел через террасу и смотрел на выступавшие две
звезды на потемневшем уже небе и вдруг вспомнил: «Да, глядя на небо, я думал о том, что свод, который я вижу, не
есть неправда, и при этом что-то я не додумал, что-то я скрыл от себя, — подумал он. — Но что бы там ни
было, возражения не может
быть. Стоит подумать, — и всё разъяснится!»