Неточные совпадения
Бухнул выстрел, отец, окутавшись синим
дымом, покачнулся и сел, — пегий лохматый пёс встал на задние лапы, натянув цепь, зарычал, судорожно отирая передними овлажённую кровью морду, потом свернулся набок, громко щёлкнув зубами. Толкнув собаку сапогом
в морду, отец сказал Созонту...
Но отец тотчас схватил собачий дом, опрокинул его и стал вытряхать горящую солому, под ногами у него сверкали жёлтые цветки, они горели у морды собаки, вспыхивали на её боках; отец весь курился серым
дымом, фыркал и орал, мотая головою из стороны
в сторону.
Выгоревший на солнце и омытый дождями, он туго набит облаками серовато-зелёной и серебристой пеньки;
в сухую погоду его широкий зев открыт, и амбар кажется огромною печью, где застыл серый густой
дым, пропитанный тяжким запахом конопляного масла и смолы.
Летом,
в жаркий день, Пушкарь рассказал Матвею о том, как горела венгерская деревня, метались по улице охваченные ужасом люди, овцы, мычали коровы
в хлевах, задыхаясь ядовитым
дымом горящей соломы, скакали лошади, вырвавшись из стойл, выли собаки и кудахтали куры, а на русских солдат, лежавших
в кустах за деревней, бежал во тьме пылающий огнём человек.
В голове Кожемякина бестолково, как мошки
в луче солнца, кружились мелкие серые мысли,
в небе неустанно и деловито двигались на юг странные фигуры облаков, напоминая то копну сена, охваченную синим
дымом, или серебристую кучу пеньки, то огромную бородатую голову без глаз с открытым ртом и острыми ушами, стаю серых собак, вырванное с корнем дерево или изорванную шубу с длинными рукавами — один из них опустился к земле, а другой, вытянувшись по ветру, дымит голубым
дымом, как печная труба
в морозный день.
Точно головня на пожаре
в серой туче
дыма, летал Пушкарь, тряс Власьевну, схватив её за горло, и орал...
Ярко рдеет белесое окуровское небо; огромные комья сизых туч разорваны огненными ручьями жёлтых и пурпуровых красок,
в густом
дыме вспыхивает и гаснет кровавое пламя, струится, сверкает расплавленное золото.
Вздохнув, она рассказала, что, когда на чердаке затопили печь, — весь
дым повалил
в горницу, так что постоялка с сыном на пол легли, чтобы не задохнуться.
Матвей выбежал за ворота, а Шакир и рабочие бросились кто куда, влезли на крышу смотреть, где пожар, но зарева не было и
дымом не пахло, город же был охвачен вихрем тревоги: отовсюду выскакивали люди, бросались друг ко другу, кричали, стремглав бежали куда-то, пропадая
в густых хлопьях весеннего снега.
— Кот — это, миляга, зверь умнеющий, он на три локтя
в землю видит. У колдунов всегда коты советчики, и оборотни, почитай, все они, коты эти. Когда кот сдыхает —
дым у него из глаз идёт, потому
в ём огонь есть, погладь его ночью — искра брызжет. Древний зверь: бог сделал человека, а дьявол — кота и говорит ему: гляди за всем, что человек делает, глаз не спускай!
Вдали громоздились неясные очертания города — крестообразная куча домов зябко прижалась к земле и уже кое-где нехотя дышала
в небо сизыми
дымами, — точно ночные сны печально отлетали.
После ужина, когда работа кончена и душная ночь, обнимая город и людей липким, потным объятием, безнадёжно стонала о чём-то тысячами тонких и унылых комариных голосов, — сидели впятером на крыльце или
в саду. Шакир разводил небольшой дымник и, помахивая над ним веткой полыни, нагонял на хозяина и постоялку синие струйки едкого курева. Люди морщились, кашляли, а комары, пронизывая кисейные ткани
дыма, неугомонно кусались и ныли.
Заметя, что хозяйка внимательно прислушивается к его словам, он почувствовал себя так же просто и свободно, как
в добрые часу наедине с Евгенией, когда забывал, что она женщина. Сидели
в тени двух огромных лип, их густые ветви покрывали зелёным навесом почти весь небольшой сад, и закопчённое
дымом небо было не видно сквозь полог листвы.
Щека у него вздрагивает, тонкие волосёнки
дымом вокруг головы, глаза серые, большие и глядят чаще всего
в потолок, а по костям лица гуляет улыбочка, и он её словно стереть хочет, то и дело проводя по щекам сухонькими руками.
Он пристально поглядел
в лицо Кожемякина, собрал бороду
в кулак, поднял её ко рту и, пустив клуб
дыма, сказал сквозь дымящиеся волосы...
Попадья зажгла лампу, Матвей Савельев вскочил, оглянул комнату, полную сизого
дыма, и, кланяясь плававшей
в нём фигуре старика, смущённо, торопливо стал прощаться.
Очень много
в нём забавного: соберёт бороду, закроет ею рот и пустит
в седую её гущу
дым табачный, и дымится она, а он носом потягивает — доволен.
Так все дни, с утра до поздней ночи
в тихом доме моём неугомонно гудит басок, блестит лысина, растекаются, тают облака пахучего
дыма и светло брызжут из старых уст яркие, новые слова.
Вдруг окно лопнуло, распахнулось, и, как
дым, повалили
в баню плотные сизые облака, приподняли, закружив, понесли и бросили
в колючие кусты; разбитый, он лежал, задыхаясь и стоная, а вокруг него по кустам шнырял невидимый пёс, рыча и воя; сверху наклонилось чьё-то гладкое, безглазое лицо, протянулись длинные руки, обняли, поставили на ноги и, мягко толкая
в плечи, стали раскачивать из стороны
в сторону, а Савка, кувыркаясь и катаясь по земле, орал...
Шёл к зеркалу и, взглянув на себя, угрюмо отступал прочь, сердце замирало, из него
дымом поднимались
в голову мысли о близком конце дней, эти мысли мертвили мозг, от них было холодно костям, седые, поредевшие волосы тихонько шевелились.
Многие захохотали, а Кожемякину стало грустно, он посмотрел
в угол сквозь синие волны табачного
дыма, и ему захотелось крикнуть Тиунову...
Неточные совпадения
Но вот
в стороне блеснула еще светлая точка, потом ее закрыл густой
дым, и через мгновение из клубов его вынырнул огненный язык; потом язык опять исчез, опять вынырнул — и взял силу.
На этот призыв выходит из толпы парень и с разбега бросается
в пламя. Проходит одна томительная минута, другая. Обрушиваются балки одна за другой, трещит потолок. Наконец парень показывается среди облаков
дыма; шапка и полушубок на нем затлелись,
в руках ничего нет. Слышится вопль:"Матренка! Матренка! где ты?" — потом следуют утешения, сопровождаемые предположениями, что, вероятно, Матренка с испуга убежала на огород…
Но Архипушко не слыхал и продолжал кружиться и кричать. Очевидно было, что у него уже начинало занимать дыхание. Наконец столбы, поддерживавшие соломенную крышу, подгорели. Целое облако пламени и
дыма разом рухнуло на землю, прикрыло человека и закрутилось. Рдеющая точка на время опять превратилась
в темную; все инстинктивно перекрестились…
Пороховой
дым стоял вокруг охотников, а
в большой, просторной сетке ягдташа были только три легонькие, маленькие бекаса.
Дверь 12-го нумера была полуотворена, и оттуда,
в полосе света, выходил густой
дым дурного и слабого табаку, и слышался незнакомый Левину голос; но Левин тотчас же узнал, что брат тут; он услыхал его покашливанье.