Неточные совпадения
— Большинство
людей только ищет красоту, лишь немногие создают ее, —
заговорил он. — Возможно, что в природе совершенно отсутствует красота, так же как в жизни — истина; истину и красоту создает сам
человек…
Он закрыл глаза, и, утонув в темных ямах, они сделали лицо его более жутко слепым, чем оно бывает у слепых от рождения. На заросшем травою маленьком дворике игрушечного дома, кокетливо спрятавшего свои три окна за палисадником, Макарова встретил уродливо высокий, тощий
человек с лицом клоуна, с метлой в руках. Он бросил метлу, подбежал к носилкам, переломился над ними и смешным голосом
заговорил, толкая санитаров, Клима...
Клим крепко сжал зубы, придумывая, что ответить
человеку, под пристальным взглядом которого он чувствовал себя стесненно. Дмитрий неуместно и слишком громко
заговорил о консерватизме провинции, Туробоев посмотрел на него, прищурив глаза, и произнес небрежно...
— Что ж ты как вчера? —
заговорил брат, опустив глаза и укорачивая подтяжки брюк. — Молчал, молчал… Тебя считали серьезно думающим
человеком, а ты вдруг такое, детское. Не знаешь, как тебя понять. Конечно, выпил, но ведь говорят: «Что у трезвого на уме — у пьяного на языке».
— О любви она читает неподражаемо, —
заговорила Лидия, — но я думаю, что она только мечтает, а не чувствует. Макаров тоже говорит о любви празднично и тоже… мимо. Чувствует — Лютов. Это удивительно интересный
человек, но он какой-то обожженный, чего-то боится… Мне иногда жалко его.
Клим подметил, что Туробоев пожал руку Лютова очень небрежно, свою тотчас же сунул в карман и наклонился над столом, скатывая шарик из хлеба. Варавка быстро сдвинул посуду, развернул план и, стуча по его зеленым пятнам черенком чайной ложки,
заговорил о лесах, болотах, песках, а Клим встал и ушел, чувствуя, что в нем разгорается ненависть к этим
людям.
— Я нахожу интересных
людей наименее искренними, —
заговорил Клим, вдруг почувствовав, что теряет власть над собою. — Интересные
люди похожи на индейцев в боевом наряде, раскрашены, в перьях. Мне всегда хочется умыть их и выщипать перья, чтоб под накожной раскраской увидать
человека таким, каков он есть на самом деле.
— Я не понимаю, — возмущенно
заговорил Самгин, но
человек в очках, повернувшись спиною к нему, сказал...
— Как же я могу знать? — сухо сказала она и пророческим тоном
человека с большим жизненным опытом
заговорила...
— Лечат? Кого? —
заговорил он громко, как в столовой дяди Хрисанфа, и уже в две-три минуты его окружило
человек шесть темных
людей. Они стояли молча и механически однообразно повертывали головы то туда, где огненные вихри заставляли трактиры подпрыгивать и падать, появляться и исчезать, то глядя в рот Маракуева.
Испугав хоть и плохонького, но все-таки
человека, Самгин почувствовал себя сильным. Он сел рядом с Лидией и смело
заговорил...
Сверху спускалась Лидия. Она садилась в угол, за роялью, и чужими глазами смотрела оттуда, кутая, по привычке, грудь свою газовым шарфом. Шарф был синий, от него на нижнюю часть лица ее ложились неприятные тени. Клим был доволен, что она молчит, чувствуя, что, если б она
заговорила, он стал бы возражать ей. Днем и при
людях он не любил ее.
— Позволь! Нельзя обращаться с
человеком так, как ты со мной, — внушительно
заговорил Самгин. — Что значит это неожиданное решение — в Париж?
Человек с серьгой в ухе не ответил. Вместо него словоохотливо
заговорил его сосед, стройный красавец в желтой шелковой рубахе...
Было скучно, и чувствовалось, что у этих
людей что-то не ладится, все они недовольны чем-то или кем-то, Самгин решил показать себя и
заговорил, что о социальной войне думают и что есть
люди, для которых она — решенное дело.
Она ничуть не считается с тем, что у меня в школе учатся девицы хороших семейств, —
заговорила мать тоном
человека, у которого начинают болеть зубы.
Расстегиваясь, пошатывая вагон, он
заговорил с Климом, как с
человеком, с которым хотел бы поссориться...
— Вчера там, —
заговорила она, показав глазами на окно, — хоронили мужика. Брат его, знахарь, коновал, сказал… моей подруге: «Вот, гляди,
человек сеет, и каждое зерно, прободая землю, дает хлеб и еще солому оставит по себе, а самого
человека зароют в землю, сгниет, и — никакого толку».
— И, зажав ладони в коленях, наклонясь к брату, он
заговорил более оживленно: — Не люблю эту публику, легковесные
люди, бунтари, бланкисты.
— Не моя, — ответил
человек, отдуваясь, и
заговорил громко, словами, которые как бы усмехались: — Сотенку ухлопали, если не больше. Что же это значит, господа, а? Что же эта… война с народонаселением означает?
Но их немедленно притиснули к стене, и
человек с длинными усами, остроглазый, весело, но убедительно
заговорил...
— Ну вот, хоть один умный
человек нашелся, — сквозь зубы, низким голосом
заговорила она. — Ты, Клим, проводишь меня на кладбище. А ты, Лютов, не ходи! Клим и Макаров пойдут. — Слышишь?
— Товарищ Яков! — умоляюще
заговорил Лаврушка, — дайте же мне винтовочку, у Николая — две! Мне же учиться надо. Я бы — не по
людям, а по фонарям на бульваре, вечером, когда стемнеет.
Как-то вечером подошли
человек пять
людей с ружьями и негромко
заговорили, а Лаврушка, послушав, вдруг огорченно закричал...
— А — баб — не приходилось? — спросил
человек в шапке с наушниками и поучительно, уверенно
заговорил, не ожидая ответа: — Баб следует особенно стращать, баба на чужое жаднее мужика…
— Ну, в чем дело? — резко крикнул он;
человек в шапке, запахнув шубу, выпрямился, угодливо
заговорил...
Он съежился, посерел, стал еще менее похож на себя и вдруг — заиграл, превратился в
человека, давно и хорошо знакомого; прихлебывая вино маленькими глотками, бойко
заговорил...
Самгин дождался, когда пришел маленький, тощий, быстроглазый
человек во фланелевом костюме, и они с Крэйтоном
заговорили, улыбаясь друг другу, как старые знакомые. Простясь, Самгин пошел в буфет, с удовольствием позавтракал, выпил кофе и отправился гулять, думая, что за последнее время все события в его жизни разрешаются быстро и легко.
Круг
людей медленно двигался справа налево, двигался всей массой и почти бесшумно, едва слышен был шорох подошв о дерево пола. Когда кончили петь, —
заговорила Марина...
Вот она
заговорила, но в топоте и шуме голосов ее голос был не слышен, а круг снова разрывался,
люди, отлетая в сторону, шлепались на пол с мягким звуком, точно подушки, и лежали неподвижно; некоторые, отскакивая, вертелись одиноко и парами, но все падали один за другим или, протянув руки вперед, точно слепцы, пошатываясь, отходили в сторону и там тоже бессильно валились с ног, точно подрубленные.
«Русский. Я его где-то видел», — отметил Самгин и стал наклонять голову каждый раз, когда этот
человек оглядывался. Но в антракте
человек встал рядом с ним и
заговорил глухим, сиповатым голосом...
Настроение Самгина становилось тягостным. С матерью было скучно, неловко и являлось чувство, похожее на стыд за эту скуку. В двери из сада появился высокий
человек в светлом костюме и, размахивая панамой,
заговорил грубоватым басом...
—
Человек несимпатичный, но — интересный, — тихо
заговорил Иноков. — Глядя на него, я, бывало, думал: откуда у него эти судороги ума? Страшно ему жить или стыдно? Теперь мне думается, что стыдился он своего богатства, бездолья, романа с этой шалой бабой. Умный он был.
— Послушай, — прервал ее Самгин и
заговорил тихо, поспешно и очень заботливо выбирая слова: — Ты женщина исключительно интересная, необыкновенная, — ты знаешь это. Я еще не встречал
человека, который возбуждал бы у меня такое напряженное желание понять его… Не сердись, но…
Самгину подумалось, что настал момент, когда можно бы
заговорить с Бердниковым о Марине, но мешал Попов, — в его настроении было что-то напряженное, подстерегающее, можно было думать, что он намерен затеять какой-то деловой разговор, а Бердников не хочет этого, потому и говорит так много, почти непрерывно. Вот Попов угрюмо пробормотал что-то о безответственности, — толстый
человек погладил ладонями бескостное лицо свое и
заговорил более звонко, даже как бы ехидно...
— Вот что, Безбедов, — звонко
заговорил товарищ прокурора. — Прекратите истерику, она не в вашу пользу, а — против вас. Клим Иванович и я — мы знаем, когда
человек притворяется невинным, испуганным мальчиком, когда он лжет…
— Черт его знает, — задумчиво ответил Дронов и снова вспыхнул,
заговорил торопливо: — Со всячинкой. Служит в министерстве внутренних дел, может быть в департаменте полиции, но — меньше всего похож на шпиона. Умный. Прежде всего — умен. Тоскует. Как безнадежно влюбленный, а — неизвестно — о чем? Ухаживает за Тоськой, но — надо видеть — как! Говорит ей дерзости. Она его терпеть не может. Вообще —
человек, напечатанный курсивом. Я люблю таких… несовершенных. Когда — совершенный, так уж ему и черт не брат.
Освобожденный стол тотчас же заняли молодцеватый студент, похожий на переодетого офицера, и скромного вида
человек с жидкой бородкой, отдаленно похожий на портреты Антона Чехова в молодости. Студент взял карту кушаний в руки, закрыл ею румяное лицо, украшенное золотистыми усиками, и сочно
заговорил, как бы читая по карте...
Как всегда, вечером собрались пестрые
люди и, как всегда, начали словесный бой. Орехова восторженно
заговорила о «Бытовом явлении» Короленко, а Хотяинцев, спрятав глаза за серыми стеклами очков, вставил...
— Довольно! — закричали несколько
человек сразу, и особенно резко выделились голоса женщин, и снова выскочил рыжеватый, худощавый человечек, в каком-то странного покроя и глиняного цвета сюртучке с хлястиком на спине. Вертясь на ногах, как флюгер на шесте, обнаруживая акробатическую гибкость тела, размахивая руками, он возмущенно
заговорил...
Тут сразу
заговорили десятка два
людей, Самгин выделил истерическое восклицание Алябьева...
— Предлагаю прекратить эту… сумятицу, — звучно и властно
заговорил человек, похожий на кувшин.
Заговорили сразу
человек десять. Алябьев кричал все более бешено, он вертелся, точно посаженный на кол, стучал палкой, двигал стул, встряхивая его, точно таскал
человека за волосы, блестел металлами.
— Да я… не знаю! — сказал Дронов, втискивая себя в кресло, и
заговорил несколько спокойней, вдумчивее: — Может — я не радуюсь, а боюсь. Знаешь,
человек я пьяный и вообще ни к черту не годный, и все-таки — не глуп. Это, брат, очень обидно — не дурак, а никуда не годен. Да. Так вот, знаешь, вижу я всяких
людей, одни делают политику, другие — подлости, воров развелось до того много, что придут немцы, а им грабить нечего! Немцев — не жаль, им так и надо, им в наказание — Наполеонов счастье. А Россию — жалко.