Неточные совпадения
Глафира Исаевна брала гитару или другой инструмент, похожий на утку с длинной, уродливо прямо вытянутой шеей; отчаянно
звенели струны, Клим находил эту музыку злой, как все, что делала Глафира Варавка. Иногда она вдруг начинала петь густым голосом, в нос и тоже злобно. Слова ее песен были странно изломаны, связь их непонятна, и от этого воющего пения в комнате
становилось еще сумрачней, неуютней. Дети, забившись на диван, слушали молча и покорно, но Лидия шептала виновато...
Варавка требовал с детей честное слово, что они не
станут щекотать его, и затем начинал бегать рысью вокруг стола, топая так, что
звенела посуда в буфете и жалобно звякали хрустальные подвески лампы.
Комната
стала похожа на аквариум, в голубоватой мгле шумно плескались бесформенные люди, блестело и
звенело стекло, из зеркала выглядывали странные лица.
Не плачьте над трупами павших борцов, // Погибших, с оружьем в руках… // Не пойте над ними надгробных стихов, // Слезой не скверните их прах. // Не нужно ни гимнов, ни слез мертвецам, // Отдайте им лучший почет. // Шагайте без страха по мертвым телам. // Несите их знамя вперед… // Кованой
сталью звенели и звали к бою звенящие слова: // Несите их знамя вперед… // С врагом их под знаменем тех же идей // Ведите их в бой… до конца…
Прежде охотники привязывали бубенчик к ноге; но этот способ несравненно хуже: бубенчик будет беспрестанно за что-нибудь задевать и как раз сломается; когда же ястреб с перепелкой сядет в траву или в хлеб, то звука никакого не будет; а бубенчик в хвосте, как скоро ястреб начнет щипать птицу, при всяком наклонении головы и тела
станет звенеть и дает о себе знать охотнику, в чем и заключается вся цель.
Неточные совпадения
— Сатана, изыди, сатана, изыди! — повторял он с каждым крестом. — Извергая извергну! — возопил он опять. Был он в своей грубой рясе, подпоясанной вервием. Из-под посконной рубахи выглядывала обнаженная грудь его, обросшая седыми волосами. Ноги же совсем были босы. Как только
стал он махать руками,
стали сотрясаться и
звенеть жестокие вериги, которые носил он под рясой. Отец Паисий прервал чтение, выступил вперед и
стал пред ним в ожидании.
Незадолго перед этим Коляновской привезли в ящике огромное фортепиано. Человек шесть рабочих снимали его с телеги, и когда снимали, то внутри ящика что-то глухо погромыхивало и
звенело. Одну минуту, когда его поставили на край и взваливали на плечи, случилась какая-то заминка. Тяжесть, нависшая над людьми, дрогнула и, казалось, готова была обрушиться на их головы… Мгновение… Сильные руки сделали еще поворот, и мертвый груз покорно и пассивно
стал подыматься на лестницу…
Третья зима его жизни приходила к концу. На дворе уже таял снег,
звенели весенние потоки, и вместе с тем здоровье мальчика, который зимой все прихварывал и потому всю ее провел в комнатах, не выходя на воздух,
стало поправляться.
Звенит колокольчик, ни зги не видать, // Что дальше, то хуже дорога, // Поталкивать начало сильно в бока, // Какими-то едем грядами, // Не вижу я даже спины ямщика: // Бугор намело между нами. // Чуть-чуть не упала кибитка моя, // Шарахнулась тройка и
стала. // Ямщик мой заохал: «Докладывал я: // Пождать бы! дорога пропала!..»
— Остановите его, робя, а то он прямо на землю бухнет! — воскликнул голова, заметив, что плотники, под влиянием впечатления, стояли с растерянными и ротозеющими лицами. Те едва остановили колокол и потом, привязав к нему длинную веревку,
стали его осторожно спускать на землю. Колокол еще несколько раз
прозвенел и наконец, издавши какой-то глухой удар, коснулся земли. Многие старухи, старики и даже молодые бросились к нему и
стали прикладываться к нему.