Неточные совпадения
В день, когда царь переезжал из Петровского дворца в Кремль, Москва напряженно притихла. Народ ее плотно прижали
к стенам домов двумя
линиями солдат и двумя рядами охраны, созданной из отборно верноподданных обывателей. Солдаты были непоколебимо стойкие, точно выкованы из железа, а охранники, в большинстве, — благообразные, бородатые люди с очень широкими спинами. Стоя плечо в плечо друг с другом, они ворочали тугими шеями, посматривая на людей сзади себя подозрительно и строго.
— Это, конечно, главная
линия раскола, — продолжал Радеев еще более певуче и мягко. — Но намечается и еще одна, тоже полезная: заметны юноши, которые учатся рассуждать не только лишь о печалях народа, а и о судьбах российского государства, о Великом сибирском пути
к Тихому океану и о прочем, столь же интересном.
Мысли его растекались по двум
линиям: думая о женщине, он в то же время пытался дать себе отчет в своем отношении
к Степану Кутузову. Третья встреча с этим человеком заставила Клима понять, что Кутузов возбуждает в нем чувствования слишком противоречивые. «Кутузовщина», грубоватые шуточки, уверенность в неоспоримости исповедуемой истины и еще многое — антипатично, но прямодушие Кутузова, его сознание своей свободы приятно в нем и даже возбуждает зависть
к нему, притом не злую зависть.
Крестясь, мужики и бабы нанизывались на веревку, вытягиваясь в одну
линию, пятясь назад, в улицу, — это напомнило Самгину поднятие колокола: так же, как тогда люди благочестиво примолкли, веревка, привязанная
к замку магазина, натянулась струною. Печник, перекрестясь, крикнул...
Празднично наряженные мужики и бабы убирали сено; близко
к линии бабы казались ожившими крестьянками с картин Венецианова, а вдали — точно огромные цветы лютика и мака.
— Алеша-то Гогин, должно быть, не знает, что арест на деньги наложен был мною по просьбе Кутузова. Ладно, это я устрою, а ты мне поможешь, —
к своему адвокату я не хочу обращаться с этим делом. Ты — что же, — в одной
линии со Степаном?
«Искусство и интеллект»; потом, сообразив, что это слишком широкая тема, приписал
к слову «искусство» — «русское» и, наконец, еще более ограничил тему: «Гоголь, Достоевский, Толстой в их отношении
к разуму». После этого он стал перечитывать трех авторов с карандашом в руке, и это было очень приятно, очень успокаивало и как бы поднимало над текущей действительностью куда-то по косой
линии.
Он ощущал позыв
к женщине все более определенно, и это вовлекло его в приключение, которое он назвал смешным. Поздно вечером он забрел в какие-то узкие, кривые улицы, тесно застроенные высокими домами.
Линия окон была взломана, казалось, что этот дом уходит в землю от тесноты, а соседний выжимается вверх. В сумраке, наполненном тяжелыми запахами, на панелях, у дверей сидели и стояли очень демократические люди, гудел негромкий говорок, сдержанный смех, воющее позевывание. Чувствовалось настроение усталости.
Неточные совпадения
Прямая
линия, отсутствие пестроты, простота, доведенная до наготы, — вот идеалы, которые он знал и
к осуществлению которых стремился.
Но ничуть не бывало! Следовательно, это не та беспокойная потребность любви, которая нас мучит в первые годы молодости, бросает нас от одной женщины
к другой, пока мы найдем такую, которая нас терпеть не может: тут начинается наше постоянство — истинная бесконечная страсть, которую математически можно выразить
линией, падающей из точки в пространство; секрет этой бесконечности — только в невозможности достигнуть цели, то есть конца.
Когда он вышел, Грэй посидел несколько времени, неподвижно смотря в полуоткрытую дверь, затем перешел
к себе. Здесь он то сидел, то ложился; то, прислушиваясь
к треску брашпиля, выкатывающего громкую цепь, собирался выйти на бак, но вновь задумывался и возвращался
к столу, чертя по клеенке пальцем прямую быструю
линию. Удар кулаком в дверь вывел его из маниакального состояния; он повернул ключ, впустив Летику. Матрос, тяжело дыша, остановился с видом гонца, вовремя предупредившего казнь.
Раскольников молча взял немецкие листки статьи, взял три рубля и, не сказав ни слова, вышел. Разумихин с удивлением поглядел ему вслед. Но, дойдя уже до первой
линии, Раскольников вдруг воротился, поднялся опять
к Разумихину и, положив на стол и немецкие листы и три рубля, опять-таки ни слова не говоря, пошел вон.
Даже собственное, может быть даже слишком самодовольное, собственное сознание своей приятной перемены
к лучшему могло бы быть прощено для такого случая, ибо Петр Петрович состоял на
линии жениха.