Регулюм

Василий Головачёв, 1999

Среди прочих основополагающих законов Вселенной действует Закон Равновесия – самый трудный для исполнения. Оказывается, чтобы выжить и сохранить свой дом – Солнечную систему, человечеству мало овладеть временем… В начале XXI века на Земле двепротивоборствующие группировки «равновесников» постоянно перекраивают реальность в соотвествии со своими властными амбициями и интересами, что ускоряет процесс «свертывания» цивилизации. В одном из таких хроносдвигов Стас Панов теряет любимую девушку, но приобретает Знания Бездн, выводящие его на уровень творца новых Вселенных. И становится опасен. Следовательно – подлежит вербовке или уничтожению…

ЛИНИЯ, НЕДОСТУПНАЯ ПРЯМОМУ ПРОСЛУШИВАНИЮ

Этот разговор состоялся в пятницу, семнадцатого сентября, после описанных выше событий, между эвменархом, руководителем организации Равновесие-А, и декархом, одним из начальников служб организации, а именно — службы контрразведки. Разумеется, эта служба была глубоко законспирирована и защищена от волевого программирования родственных Равновесию структур, а система компьютерной связи между эвменархом и руководителями подчиненных ему служб, естественно, предохранялась от прослушивания особыми методами модем-кодирования и опознавания. Подключиться к линии связи эвменарха было невозможно. Во всяком случае, с помощью аппаратуры, известной ученым, конструкторам и экспертам Равновесия.

— Хвала Равновесию, — услышал эвменарх слегка гортанный голос декарха. — Есть любопытная информация, Эльдар Айдарович. Кто-то в Москве, в районе железнодорожной станции Новая, грохнул инбу с телохраном.

— Кто? — сухо поинтересовался эвменарх.

— Свидетелей нам пока отыскать не удалось, но, по косвенным данным, это «волчицы» маршалессы.

— Каким образом охотницам маршалессы удалось настичь инспектора СТАБСа, свободно передвигающегося в пространстве и во времени в пределах Регулюма?

— Они тоже имеют портативные хаб-генераторы…

— Все равно это нонсенс. Инбы, как правило, — абсолютники, их почти невозможно запеленговать, а тем более догнать.

— Не знаю, Эльдар Айдарович, но факт остается фактом. Инба уничтожен, его обережник тоже, и все это произошло седьмого сентября в зоне, свободной от виртуального сноса. Может быть, «волчиц» кто-то навел на инбу?

Молчание в трубке, потом сухой голос эвменарха:

— Пошлите в район инцидента седьмого сентября свободного наблюдателя. Во что бы то ни стало узнайте, почему РК охотилась на инбу.

— Боюсь, послав наблюдателя, мы деформируем стабилизированный вариант истории узла.

— Выполняйте.

— Слушаюсь. Что мне делать с вашим сыном? Он закончил обучение и жаждет стать активным агентом внутренней зоны Регулюма.

— Я приготовил ему другую работу. Место декарха «восьмерки» скоро освободится, он займет его.

— Но Теодор еще молод…

— Справится. А пока пусть поработает рядовым ликвидатором.

— Ему еще рано активно вмешиваться в конфликты. Я посоветовал бы дать ему сначала полковничью должность.

— Я подумаю.

— Что мне сказать вашему сыну? Не могу же я ему отказать в приеме на работу в «шестерку».

— Лучший способ ответить отказом — вообще не отвечать. Пошлите его ко мне.

— Слушаюсь. Кстати, не хотелось бы выглядеть кляузником, но… это именно Теодор допустил утечку информации на Луне. Один из космонавтов русского отряда последней экспедиции, Викентий Садовский, наткнулся на запасной лунный терминал, а ваш сын в этот момент отвлекся и…

— Что значит «отвлекся»? Говорите прямо!

— Н-ну… он… ухаживал за девушкой… не закрыл за собой дверь в терминал и… В общем, известно об этом стало только сегодня.

Минутная пауза.

— Где он?

— Ваш сын сейчас в Гималаях…

— Я имею в виду космонавта.

— Садовский благополучно вернулся на Землю вместе с другими членами экспедиции, прошел послеполетную реабилитацию. По моим сведениям, он еще ни с кем не делился своим открытием.

— Почему?

— Ваш сын все-таки заметил проникшего в терминал и включил пси-защиту. Вероятно, Садовский принял открывшуюся ему картину за галлюцинацию от недостатка кислорода в скафандре. Мы выяснили, что он просто заблудился, повредил антенну и случайно обнаружил вход в терминал. Когда после включения пси-защиты подземный комплекс терминала исчез, Садовский мог решить, что он видел иллюзию. Мы это установим и ликвидируем утечку.

— Может быть, ему тоже «кто-то» помог найти вход в терминал?

— Не думаю, — после секундной заминки ответил начальник службы контрразведки. — Кому и зачем это понадобилось? О терминале на Луне знают единицы…

— На Луне расположены не только наши центры, но и базы РК и, возможно, следящие системы СТАБСа. Не исключено, что началась какая-то игра в кошки-мышки по переделу зон влияния, нам необходимо оценить угрозу и первыми нанести удар.

— Мы работаем…

— Плохо работаете, Зидан! Слишком много допускаете проколов!

— Но на Луне мы прокололись впервые! Все, что писали в газетах и журналах о находках НЛО на Луне, о «цивилизации селенитов», — это не наши утечки…

— Я знаю, в разбалансировке этого слоя Регулюма нет вашей личной вины, но ликвидаторы работают по вашим сведениям, по вашим сценариям, а мы в последнее время почему-то сузили ареал влияния на Регулюм. Сделайте надлежащие выводы.

— Слушаюсь, Эльдар Айдарович. Что нам делать с космонавтом? Убрать?

— Это будет слишком заметно, неминуемо начнется расследование, а лишний шум нам ни к чему. Попытайтесь определить круг его знакомых, ограничьте контакты, а потом измените его милиссу.

— Хорошо, попробуем, — спокойно сказал декарх. — Главное — сохранить эту операцию в тайне от «волчиц».

Вместо ответа эвменарх отключил линию связи.

Декарх на это не отреагировал и не расстроился. Он был стар и опытен и думал в этот момент, что изменить милиссу — мировую линию существования конкретного человека — довольно легко, однако зачастую это ведет к непредсказуемым последствиям.