Неточные совпадения
Ты назвал Кумова наивным, но это
единственный человек, которому от меня да,
кажется, и вообще от жизни не нужно ничего…
Она,
кажется,
единственный человек, после которого не осталось в памяти ни одной значительной фразы, кроме этой: «Смешно, а — верно».
— Реакция, — пробормотал Лютов. — Ленин,
кажется,
единственный человек, которого она не смущает…
Социальный вопрос, борьба классов, гуманитарно-космополитический социализм и пр., и пр., все, что недавно еще
казалось единственным важным, в чем только и видели будущее, отходит на задний план, уступает место более глубоким интересам и инстинктам.
Домна Осиповна не стала более читать и бросила письмо на пол; она сама некогда вроде этого посылала письма к Перехватову. В голове ее между тем зародился новый план: ехать к Бегушеву. Он ей стал
казаться единственным спасителем, и она готова была, назло мужу, войти во всевозможные компромиссы со своим старым обожателем.
Закравшаяся мысль идти на войну, буде она разгорится, стала ему
казаться единственным исходом из своего мучительного и бесцельного существования.
Неточные совпадения
Кажется, это была
единственная неудача, которую он потерпел в этом роде, и потому понятно, что он не упомянул об ней в своем сочинении.
Левин продолжал находиться всё в том же состоянии сумасшествия, в котором ему
казалось, что он и его счастье составляют главную и
единственную цель всего существующего и что думать и заботиться теперь ему ни о чем не нужно, что всё делается и сделается для него другими.
И ему теперь
казалось, что не было ни одного из верований церкви, которое бы нарушило главное, — веру в Бога, в добро, как
единственное назначение человека.
Неужели это прекрасное чувство было заглушено во мне любовью к Сереже и желанием
казаться перед ним таким же молодцом, как и он сам? Незавидные же были эти любовь и желание
казаться молодцом! Они произвели
единственные темные пятна на страницах моих детских воспоминаний.
К тому же сознание, что у меня, во мне, как бы я ни
казался смешон и унижен, лежит то сокровище силы, которое заставит их всех когда-нибудь изменить обо мне мнение, это сознание — уже с самых почти детских униженных лет моих — составляло тогда
единственный источник жизни моей, мой свет и мое достоинство, мое оружие и мое утешение, иначе я бы, может быть, убил себя еще ребенком.