Ненадолго, на час, даже на десяток минут, он вдруг и тревожно ощущал бессвязность своего житейского опыта, отсутствие в нем скрепляющего
единства мысли и цели, а за этим ощущением пряталась догадка о бессмысленности жизни.
Неточные совпадения
Ему часто приходилось ощущать, что
единство, даже сходство
мысли — оскорбляет его, унижает, низводя в ряд однообразностей.
— Возвращаясь к Толстому — добавлю: он учил думать, если можно назвать учением его
мысли вслух о себе самом. Но он никогда не учил жить, не учил этому даже и в так называемых произведениях художественных, в словесной игре, именуемой искусством… Высшее искусство — это искусство жить в благолепии
единства плоти и духа. Не отрывай чувства от ума, иначе жизнь твоя превратится в цепь неосмысленных случайностей и — погибнешь!
Катерина Матвеевна. Позвольте, позвольте! В этом мы с вами никогда не дотолкуемся до
единства мысли. Венеровский замечательная личность. Посмотрите, вся его деятельность — школы, публичные лекции.
Этим же живым софийным
единством мысли и бытия обосновывается человеческая телеология в науке, технике, хозяйстве, равно как и возможность внешнего овладения миром, «мир, как хозяйство» [См. выше прим.43.].
Неточные совпадения
Голенищев не согласился с этим и, держась своей первой
мысли о
единстве впечатления, нужного для искусства, разбил Михайлова.
Работа
мысли над проблемой национальности должна, прежде всего, установить, что невозможно и бессмысленно противоположение национальности и человечества, национальной множественности и всечеловеческого
единства.
Двойственность в психологии социальных революционеров показывает только, что монизм,
единство, можно
мыслить только эсхатологически.
В этих переменах именно и бросается в глаза внутреннее
единство, связующее их, от диссертации, написанной на школьную задачу безансонской академии, до недавнего вышедшего carmen horrendum [ужасающей песни (лат.).] биржевого распутства, тот же порядок
мыслей, развиваясь, видоизменяясь, отражая события, идет и через «Противоречия» политической экономии, и через его «Исповедь», и через его «журнал».
Мне казалось, что в основе его не было ни глубокой
мысли, ни
единства, ни даже необходимости, а форма его была просто ошибочна.