Неточные совпадения
— Но нигде
в мире вопрос этот не ставится с такою остротой, как у нас,
в России, потому что у нас есть категория
людей, которых не мог создать даже высококультурный Запад, — я говорю именно о русской интеллигенции, о
людях, чья участь —
тюрьма, ссылка, каторга, пытки, виселица, — не спеша говорил этот
человек, и
в тоне его речи Клим всегда чувствовал нечто странное, как будто оратор не пытался убедить, а безнадежно уговаривал.
Глаза ее щурились и мигали от колючего блеска снежных искр. Тихо, суховато покашливая, она говорила с жадностью долго молчавшей, как будто ее только что выпустили из одиночного заключения
в тюрьме. Клим отвечал ей тоном
человека, который уверен, что не услышит ничего оригинального, но слушал очень внимательно. Переходя с одной темы на другую, она спросила...
— Это уже безжалостно со стороны властей. Видят, что
человек умирает, а все-таки держат
в тюрьме.
Дядя Хрисанф, пылая, волнуясь и потея, неустанно бегал из комнаты
в кухню, и не однажды случалось так, что
в грустную минуту воспоминаний о
людях, сидящих
в тюрьмах, сосланных
в Сибирь, раздавался его ликующий голос...
Одетая, как всегда, пестро и крикливо, она говорила так громко, как будто все
люди вокруг были ее добрыми знакомыми и можно не стесняться их. Самгин охотно проводил ее домой, дорогою она рассказала много интересного о Диомидове, который, плутая всюду по Москве, изредка посещает и ее, о Маракуеве, просидевшем
в тюрьме тринадцать дней, после чего жандармы извинились пред ним, о своем разочаровании театральной школой. Огромнейшая Анфимьевна встретила Клима тоже радостно.
— Вот такой — этот настоящий русский, больше, чем вы обе, — я так думаю. Вы помните «Золотое сердце» Златовратского! Вот! Он удивительно говорил о начальнике
в тюрьме, да! О, этот может много делать! Ему будут слушать, верить, будут любить
люди. Он может… как говорят? — может утешивать. Так? Он — хороший поп!
Рындин — разорившийся помещик, бывший товарищ народовольцев, потом — толстовец, теперь — фантазер и анархист, большой, сутулый, лет шестидесяти, но очень моложавый; у него грубое, всегда нахмуренное лицо, резкий голос, длинные руки. Он пользуется репутацией
человека безгранично доброго,
человека «не от мира сего». Старший сын его сослан, средний — сидит
в тюрьме, младший, отказавшись учиться
в гимназии, ушел из шестого класса
в столярную мастерскую. О старике Рындине Татьяна сказала...
В общем
тюрьма вызвала у Самгина впечатление беспорядка, распущенности, но это, несколько удивляя его, не мешало ему отдыхать и внушило мысль, что
люди, которые жалуются на страдания, испытанные
в тюрьмах, преувеличивают свои страдания.
Потом Самгин ехал на извозчике
в тюрьму; рядом с ним сидел жандарм, а на козлах, лицом к нему, другой — широконосый, с маленькими глазками и усами
в стрелку. Ехали по тихим улицам, прохожие встречались редко, и Самгин подумал, что они очень неумело показывают жандармам, будто их не интересует
человек, которого везут
в тюрьму. Он был засорен словами полковника, чувствовал себя уставшим от удивления и механически думал...
Новости следовали одна за другой с небольшими перерывами, и казалось, что с каждым днем
тюрьма становится все более шумной; заключенные перекликались между собой ликующими голосами, на прогулках Корнев кричал свои новости
в окна, и надзиратели не мешали ему, только один раз начальник
тюрьмы лишил Корнева прогулок на три дня. Этот беспокойный
человек, наконец, встряхнул Самгина, простучав...
«Хороша жизнь, когда
человек чувствует себя
в тюрьме более свободным, чем на воле».
Он решил написать статью, которая бы вскрыла символический смысл этих похорон. Нужно рассказать, что
в лице убитого незначительного
человека Москва, Россия снова хоронит всех, кто пожертвовал жизнь свою борьбе за свободу
в каторге,
в тюрьмах,
в ссылке,
в эмиграции. Да, хоронили Герцена, Бакунина, Петрашевского,
людей 1-го марта и тысячи
людей, убитых девятого января.
— Значит, рабочие наши задачи такие: уничтожить самодержавие — раз! Немедленно освободить всех товарищей из
тюрем, из ссылки — два! Организовать свое рабочее правительство — три! — Считая, он шлепал ладонью по ящику и притопывал ногою
в валенке по снегу; эти звуки напоминали работу весла — стук его об уключину и мягкий плеск. Слушало Якова
человек семь, среди них — двое студентов, Лаврушка и толстолицый Вася, — он слушал нахмуря брови, прищурив глаза и опустив нижнюю губу, так что видны были сжатые зубы.
Самгин встал и пошел по дорожке
в глубину парка, думая, что вот ради таких
людей идеалисты, романтики годы сидели
в тюрьмах, шли
в ссылку,
в каторгу, на смерть…
Неточные совпадения
— Мошенник, — отвечал Собакевич. — Такой скряга, какого вообразить трудно.
В тюрьме колодники лучше живут, чем он: всех
людей переморил голодом.
— А пан разве не знает, что Бог на то создал горелку, чтобы ее всякий пробовал! Там всё лакомки, ласуны: шляхтич будет бежать верст пять за бочкой, продолбит как раз дырочку, тотчас увидит, что не течет, и скажет: «Жид не повезет порожнюю бочку; верно, тут есть что-нибудь. Схватить жида, связать жида, отобрать все деньги у жида, посадить
в тюрьму жида!» Потому что все, что ни есть недоброго, все валится на жида; потому что жида всякий принимает за собаку; потому что думают, уж и не
человек, коли жид.
Я прямо пришел
в тюрьму князя. Я уже три дня как имел от Татьяны Павловны письмецо к смотрителю, и тот принял меня прекрасно. Не знаю, хороший ли он
человек, и это, я думаю, лишнее; но свидание мое с князем он допустил и устроил
в своей комнате, любезно уступив ее нам. Комната была как комната — обыкновенная комната на казенной квартире у чиновника известной руки, — это тоже, я думаю, лишнее описывать. Таким образом, с князем мы остались одни.
Люди, пожившие
в тюрьме, всем существом своим узнавали, что, судя по тому, что происходит над ними, все те нравственные законы уважения и сострадания к
человеку, которые проповедываются и церковными и нравственными учителями,
в действительности отменены, и что поэтому и им не следует держаться их.
Но какой смысл имеет то, чтобы
человека, развращенного праздностью и дурным примером, запереть
в тюрьму,
в условия обеспеченной и обязательной праздности,
в сообщество самых развращенных
людей? или перевезти зачем-то на казенный счет — каждый стоит более 500 рублей — из Тульской губернии
в Иркутскую или из Курской…