Неточные совпадения
Уши отца багровели, слушая Варавку, а отвечая ему, Самгин смотрел
в плечо его и притопывал ногой, как точильщик ножей, ножниц. Нередко он возвращался домой пьяный, проходил
в спальню матери, и там долго
был слышен его завывающий голосок.
В утро последнего своего
отъезда он вошел
в комнату Клима, тоже
выпивши, сопровождаемый негромким напутствием матери...
Летом, на другой год после смерти Бориса, когда Лидии минуло двенадцать лет, Игорь Туробоев отказался учиться
в военной школе и должен
был ехать
в какую-то другую,
в Петербург. И вот, за несколько дней до его
отъезда, во время завтрака, Лидия решительно заявила отцу, что она любит Игоря, не может без него жить и не хочет, чтоб он учился
в другом городе.
Лидия вывихнула ногу и одиннадцать дней лежала
в постели. Левая рука ее тоже
была забинтована. Перед
отъездом Игоря толстая, задыхающаяся Туробоева, страшно выкатив глаза, привела его проститься с Лидией, влюбленные, обнявшись, плакали, заплакала и мать Игоря.
Внезапно, но твердо он решил перевестись
в один из провинциальных университетов, где живут, наверное, тише и проще. Нужно
было развязаться с Нехаевой. С нею он чувствовал себя богачом, который, давая щедрую милостыню нищей, презирает нищую. Предлогом для внезапного
отъезда было письмо матери, извещавшей его, что она нездорова.
— Да, — отозвался брат, не глядя на него. — Но я подобных видел. У народников особый отбор.
В Устюге
был один студент, казанец. Замечательно слушали его, тогда как меня… не очень! Странное и стеснительное у меня чувство, — пробормотал он. — Как будто я видел этого парня
в Устюге, накануне моего
отъезда. Туда трое присланы, и он между ними. Удивительно похож.
Заехавший к нему поручик, чтобы узнать, что он предпримет касательно дуэли, увидев Аггея Никитича в совершенно бессознательном положении, поскакал позвать доктора; но тот
был в отъезде, почему поручик бросился к аптекарю и, застав того еще не спавшим, объяснил ему, что доктора нет в городе, а между тем исправник их, господин Зверев, находится в отчаянном положении, и потому он просит господина аптекаря посетить больного.
Так барин отказался от своих реформ и не только сам привык звать мужиков либо Васильичами да Ивановичами либо Данилками, но даже сам пристально смотрел вслед девкам, когда они летом проходили мимо окон в белоснежных рубахах с красными прошвами. Однако на хуторе очень любили, когда барин
был в отъезде, и еще более любили, если с ним в отъезде была и барыня. На хуторе тогда был праздник; все ничего не делали: все ходили друг к другу в гости и совсем забывали свои ссоры и ябеды.
Слава его как знахаря укреплялась, к вящему удовольствию Антиповны, радовавшейся за своего любимца. Она и не подозревала, несмотря на свою хваленую прозорливость, об отношениях Ермака Тимофеевича и Ксении Яковлевны. Не догадывались об этом и другие. В тайну были посвящены только Семен Иоаникиевич, Максим Яковлевич и Домаша, да Яков, но тот
был в отъезде. Ничего не знал даже Никита Григорьевич.
Неточные совпадения
Сверх того,
отъезд был ей приятен еще и потому, что она мечтала залучить к себе
в деревню сестру Кити, которая должна
была возвратиться из-за границы
в середине лета, и ей предписано
было купанье.
Степану Аркадьичу
отъезд жены
в деревню
был очень приятен во всех отношениях: и детям здорово, и расходов меньше, и ему свободнее.
—
В кого же дурной
быть? А Семен рядчик на другой день вашего
отъезда пришел. Надо
будет порядиться с ним, Константин Дмитрич, — сказал приказчик. — Я вам прежде докладывал про машину.
— Бетси говорила, что граф Вронский желал
быть у нас, чтобы проститься пред своим
отъездом в Ташкент. — Она не смотрела на мужа и, очевидно, торопилась высказать всё, как это ни трудно
было ей. — Я сказала, что я не могу принять его.
Он помнил, как он пред
отъездом в Москву сказал раз своему скотнику Николаю, наивному мужику, с которым он любил поговорить: «Что, Николай! хочу жениться», и как Николай поспешно отвечал, как о деле,
в котором не может
быть никакого сомнения: «И давно пора, Константин Дмитрич».