Неточные совпадения
— Ну, не хочется,
так и не
надо, — тихонько выговорила она.
— А вы полноте-ка! Не видали вы настоящих-то плясуний. А вот у нас в Балахне была девка одна, — уж
и не помню чья, как звали, —
так иные, глядя на ее пляску, даже плакали в радости! Глядишь, бывало, на нее, — вот тебе
и праздник,
и боле ничего не
надо! Завидовала я ей, грешница!
— Со всячинкой. При помещиках лучше были; кованый был народ. А теперь вот все на воле, — ни хлеба, ни соли! Баре, конечно, немилостивы, зато у них разума больше накоплено; не про всех это скажешь, но коли барин хорош,
так уж залюбуешься! А иной
и барин, да дурак, как мешок, — что в него сунут, то
и несет. Скорлупы у нас много; взглянешь — человек, а узнаешь, — скорлупа одна, ядра-то нет, съедено.
Надо бы нас учить, ум точить, а точила тоже нет настоящего…
— Он — ничего. Дураку ни ног, ни рук не
надо, он
и глупостью своей сытно кормится. Глупого всякий любит, глупость безобидна. Сказано:
и дьяк
и повытчик, коли дурак —
так не обидчик…
— Это ты ловко удумал, сударик! — шептал он. —
Так ему
и надо, старому козлу,
так его, — плюй на них! Еще бы — камнем по гнилой-то башке!
Она стояла среди комнаты, наклонясь
надо мною, сбрасывая с меня одежду, повертывая меня, точно мяч; ее большое тело было окутано теплым
и мягким красным платьем, широким, как мужицкий чапан, его застегивали большие черные пуговицы от плеча
и — наискось — до подола. Никогда я не видел
такого платья.
Не ответив, она смотрела в лицо мне
так, что я окончательно растерялся, не понимая — чего ей
надо? В углу под образами торчал круглый столик, на нем ваза с пахучими сухими травами
и цветами, в другом переднем углу стоял сундук, накрытый ковром, задний угол был занят кроватью, а четвертого — не было, косяк двери стоял вплоть к стене.
— Да всё так же, в убыток, — с покорной улыбкой, но с выражением спокойствия и убеждения, что это
так и надо, отвечал помещик, останавливаясь подле.
— Да, — сказал он, — это один из последних могикан: истинный, цельный, но ненужный более художник. Искусство сходит с этих высоких ступеней в людскую толпу, то есть в жизнь.
Так и надо! Что он проповедует: это изувер!
Неточные совпадения
«Не
надо бы
и крылышек, // Кабы нам только хлебушка // По полупуду в день, — //
И так бы мы Русь-матушку // Ногами перемеряли!» — // Сказал угрюмый Пров.
— А кто сплошал,
и надо бы // Того тащить к помещику, // Да все испортит он! // Мужик богатый… Питерщик… // Вишь, принесла нелегкая // Домой его на грех! // Порядки наши чудные // Ему пока в диковину, //
Так смех
и разобрал! // А мы теперь расхлебывай! — // «Ну… вы его не трогайте, // А лучше киньте жеребий. // Заплатим мы: вот пять рублей…»
Идем домой понурые… // Два старика кряжистые // Смеются… Ай, кряжи! // Бумажки сторублевые // Домой под подоплекою // Нетронуты несут! // Как уперлись: мы нищие — //
Так тем
и отбоярились! // Подумал я тогда: // «Ну, ладно ж! черти сивые, // Вперед не доведется вам // Смеяться
надо мной!» //
И прочим стало совестно, // На церковь побожилися: // «Вперед не посрамимся мы, // Под розгами умрем!»
Его послушать
надо бы, // Однако вахлаки //
Так обозлились, не дали // Игнатью слова вымолвить, // Особенно Клим Яковлев // Куражился: «Дурак же ты!..» // — А ты бы прежде выслушал… — // «Дурак же ты…» // —
И все-то вы, // Я вижу, дураки!
А если
и действительно // Свой долг мы ложно поняли //
И наше назначение // Не в том, чтоб имя древнее, // Достоинство дворянское // Поддерживать охотою, // Пирами, всякой роскошью //
И жить чужим трудом, //
Так надо было ранее // Сказать… Чему учился я? // Что видел я вокруг?.. // Коптил я небо Божие, // Носил ливрею царскую. // Сорил казну народную //
И думал век
так жить… //
И вдруг… Владыко праведный!..»