Неточные совпадения
Он был приятно не похож на
людей, среди которых я жил; я
почувствовал, что он вполне уверен в моей готовности украсть, и согласился подать ему калоши в форточку окна.
Что
люди — враги, в этом я
чувствовал какую-то правду, а все остальное не трогало меня.
Что запрещено — я знал, но что от этого
люди несчастны — не верилось. И видел, что несчастны, а не верил потому, что нередко наблюдал необычное выражение в глазах влюбленных
людей,
чувствовал особенную доброту любящих; видеть этот праздник сердца всегда было приятно.
Все это, вместе с
людьми, лошадьми, несмотря на движение, кажется неподвижным, лениво кружится на одном месте, прикрепленное к нему невидимыми цепями. Вдруг
почувствуешь, что эта жизнь — почти беззвучна, до немоты бедна звуками. Скрипят полозья саней, хлопают двери магазинов, кричат торговцы пирогами, сбитнем, но голоса
людей звучат невесело, нехотя, они однообразны, к ним быстро привыкаешь и перестаешь замечать их.
Этот
человек вспыхнул предо мною, словно костер в ночи, ярко погорел и угас, заставив меня
почувствовать какую-то правду в его отрицании жизни.
Это меня тем более удивляло, что я уже довольно резко
чувствовал противоречия между жизнью и книгой; вот предо мною живые
люди, и в книгах нет таких: нет Смурого, кочегара Якова, бегуна Александра Васильева, Жихарева, прачки Натальи…
Я стал усердно искать книг, находил их и почти каждый вечер читал. Это были хорошие вечера; в мастерской тихо, как ночью, над столами висят стеклянные шары — белые, холодные звезды, их лучи освещают лохматые и лысые головы, приникшие к столам; я вижу спокойные, задумчивые лица, иногда раздается возглас похвалы автору книги или герою.
Люди внимательны и кротки не похоже на себя; я очень люблю их в эти часы, и они тоже относятся ко мне хорошо; я
чувствовал себя на месте.
Трудно было доставать книги; записаться в библиотеку не догадались, но я все-таки как-то ухитрялся и доставал книжки, выпрашивая их всюду, как милостыню. Однажды пожарный брандмейстер дал мне том Лермонтова, и вот я
почувствовал силу поэзии, ее могучее влияние на
людей.
Грязный и гнилой, вечно пьяный, старик был назойливо благочестив, неугасимо зол и ябедничал на всю мастерскую приказчику, которого хозяйка собиралась женить на своей племяннице и который поэтому уже
чувствовал себя хозяином всего дома и
людей. Мастерская ненавидела его, но боялась, поэтому боялась и Гоголева.
Все смотрели на меня хорошими глазами, ласково высмеивая мое смущение, еще немножко — и я бы, наверное, разревелся от неожиданной радости
чувствовать себя
человеком, нужным для этих
людей. А как раз в это утро в лавке приказчик сказал Петру Васильеву, кивая на меня головой...
Досыта насмотревшись на все, я возвращаюсь домой,
чувствую себя взрослым
человеком, способным на всякую работу. По дороге я смотрю с горы кремля на Волгу, — издали, с горы, земля кажется огромной и обещает дать все, чего захочешь.
Рабочие Шишлина, семь
человек, относились к нему просто, не
чувствуя в нем хозяина, а за глаза называли его теленком. Являясь на работу и видя, что они ленятся, он брал соколок, лопату и артистически принимался за дело сам, ласково покрикивая...
Я сразу понял, что
человек не пьян, а — мертв, но это было так неожиданно, что не хотелось верить. Помню, я не
чувствовал ни страха, ни жалости, глядя на большой, гладкий череп, высунувшийся из-под пальто, и на синее ухо, — не верилось, что
человек мог убить себя в такой ласковый весенний день.
Мне только что минуло пятнадцать лет, но иногда я
чувствовал себя пожилым
человеком; я как-то внутренне разбух и отяжелел от всего, что пережил, прочитал, о чем беспокойно думалось. Заглянув внутрь себя, я находил свое вместилище впечатлений подобным темному чулану, который тесно и кое-как набит разными вещами. Разобраться в них не было ни сил, ни умения.
Неточные совпадения
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной
человек. (К Софье.) Я и сам имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его
чувствовала нет.
Всечасное употребление этого слова так нас с ним ознакомило, что, выговоря его,
человек ничего уже не мыслит, ничего не
чувствует, когда, если б
люди понимали его важность, никто не мог бы вымолвить его без душевного почтения.
Софья. Ваше изъяснение, дядюшка, сходно с моим внутренним чувством, которого я изъяснить не могла. Я теперь живо
чувствую и достоинство честного
человека и его должность.
Но не успели
люди пройти и четверти версты, как
почувствовали, что заблудились.
Изобразив изложенное выше, я
чувствую, что исполнил свой долг добросовестно. Элементы градоначальнического естества столь многочисленны, что, конечно, одному
человеку обнять их невозможно. Поэтому и я не хвалюсь, что все обнял и изъяснил. Но пускай одни трактуют о градоначальнической строгости, другие — о градоначальническом единомыслии, третьи — о градоначальническом везде-первоприсутствии; я же, рассказав, что знаю о градоначальнической благовидности, утешаю себя тем,