Неточные совпадения
9-го мы думали было войти в Falsebay, но ночью проскользнули мимо и очутились миль за пятнадцать по ту
сторону мыса. Исполинские скалы, почти совсем черные от ветра, как зубцы громадной крепости, ограждают южный берег Африки. Здесь вечная борьба титанов — моря, ветров и
гор, вечный прибой, почти вечные бури. Особенно хороша скала Hangklip. Вершина ее нагибается круто к средине, а основания выдается в море. Вершины
гор состоят из песчаника, а основания из гранита.
Лишь только мы стали на якорь, одна из
гор, с правой
стороны от города, накрылась облаком, которое плотно, как парик, легло на вершину.
По дороге еще есть красивая каменная часовня в полуготическом вкусе, потом, в
стороне под
горой, на берегу, выстроено несколько домиков для приезжающих на лето брать морские ванны.
День был удивительно хорош: южное солнце, хотя и осеннее, не щадило красок и лучей; улицы тянулись лениво, домы стояли задумчиво в полуденный час и казались вызолоченными от жаркого блеска. Мы прошли мимо большой площади, называемой Готтентотскою, усаженной большими елями, наклоненными в противоположную от Столовой
горы сторону, по причине знаменитых ветров, падающих с этой
горы на город и залив.
От Капштата
горы некоторое время далеко идут по обеим
сторонам, а милях в семидесяти стесняются в длинное ущелье, через которое предстояло нам ехать.
Мы молча слушали, отмахиваясь от мух, оводов и глядя по
сторонам на большие
горы, которые толпой как будто шли нам навстречу.
С одной
стороны перед нами возвышалась
гора, местами голая, местами с зеленью; кругом была долина, одна из самых обработанных; вдали фермы.
Вот
гора и на ней три рытвины, как три ветви, идут в разные
стороны, а между рытвинами значительный горб — это задача.
Взгляд не успевал ловить подробностей этой большой, широко раскинувшейся картины. Прямо лежит на отлогости
горы местечко, с своими идущими частью правильным амфитеатром, частью беспорядочно перегибающимися по холмам улицами, с утонувшими в зелени маленькими домиками, с виноградниками, полями маиса, с близкими и дальними фермами, с бегущими во все
стороны дорогами. Налево
гора Паарль, которая, картинною разнообразностью пейзажей, яркой зеленью, не похожа на другие здешние
горы.
Во все
стороны по
горам шли тропинки и одна конная дорога.
Налево широкий и длинный залив с извилинами и углублениями. Посредине его Паппенберг и Каменосима — две горы-игрушки, покрытые ощетинившимся лесом, как будто две головы с взъерошенными волосами. Их обтекают со всех
сторон миньятюрные проливы, а вдали видна отвесная скала и море.
Только с восточной
стороны, на самой бахроме, так сказать, берега, японцы протоптали тропинки да поставили батарею, которую, по обыкновению, и завесили, а вершину усадили редким сосняком, отчего вся
гора, как я писал, имеет вид головы, на которой волосы встали дыбом.
Дорога пошла в
гору. Жарко. Мы сняли пальто: наши узкие костюмы, из сукна и других плотных материй, просто невозможны в этих климатах. Каков жар должен быть летом! Хорошо еще, что ветер с моря приносит со всех
сторон постоянно прохладу! А всего в 26-м градусе широты лежат эти благословенные острова. Как не взять их под покровительство? Люди Соединенных Штатов совершенно правы, с своей
стороны.
По
горе лесу уже не было, но зато чего не было в долине, которая простиралась далеко от подошвы ее в
сторону!
Мы присели тут немного отдохнуть, потом спустились под
гору, куда вела покатая терраса, усаженная банианами, кедрами, между которыми змеились во все
стороны тропинки.
Представьте пруд, вроде Марли, гладкий и чистый, как зеркало; с противоположной
стороны смотрелась в него целая
гора, покрытая густо, как щетка или как шуба, зеленью самых темных и самых ярких колоритов, самых нежных, мягких, узорчатых листьев и острых игл.
Ветер не свежий, а волны, сшибаясь с двух противных
сторон, вздымаются как
горы, самыми разнообразными формами.
Джукджур отстоит в восьми верстах от станции, где мы ночевали. Вскоре по
сторонам пошли
горы, одна другой круче, серее и недоступнее. Это как будто искусственно насыпанные пирамидальные кучи камней. По виду ни на одну нельзя влезть. Одни сероватые, другие зеленоватые, все вообще неприветливые, гордо поднимающие плечи в небо, не удостоивающие взглянуть вниз, а только сбрасывающие с себя каменья.
Я все глядел по
сторонам, стараясь угадать, которая же из
гор грозный Джукджур: вон эта, что ли?
Горе тому, кто бы сам собой попробовал сунуться в
сторону: дороги нет, указать ее некому.
Вина в самом деле пока в этой
стороне нет — непьющие этому рады: все, поневоле, ведут себя хорошо, не разоряются. И мы рады, что наше вино вышло (разбилось на
горе, говорят люди), только Петр Александрович жалобно по вечерам просит рюмку вина, жалуясь, что зябнет. Но без вина решительно лучше, нежели с ним: и люди наши трезвы, пьют себе чай, и, слава Богу, никто не болен, даже чуть ли не здоровее.
Еду я все еще по пустыне и долго буду ехать: дни, недели, почти месяцы. Это не поездка, не путешествие, это особая жизнь: так длинен этот путь, так однообразно тянутся дни за днями, мелькают станции за станциями, стелются бесконечные снежные поля, идут по
сторонам Лены высокие
горы с красивым лиственничным лесом.
Фрегат повели, приделав фальшивый руль, осторожно, как носят раненого в госпиталь, в отысканную в другом заливе, верстах в 60 от Симодо, закрытую бухту Хеда, чтобы там повалить на отмель, чинить — и опять плавать. Но все надежды оказались тщетными. Дня два плаватели носимы были бурным ветром по заливу и наконец должны были с неимоверными усилиями перебраться все (при морозе в 4˚) сквозь буруны на шлюпках, по канату, на берег, у подошвы японского Монблана,
горы Фудзи, в противуположной
стороне от бухты Хеда.
Неточные совпадения
Хлестаков (в
сторону).А она тоже очень аппетитна, очень недурна. (Бросается на колени.)Сударыня, вы видите, я
сгораю от любви.
Сзади процессии следовала Пфейферша, без кринолина; с одной
стороны ее конвоировала Аксиньюшка, с другой — знаменитый юродивый Парамоша, заменивший в любви глуповцев не менее знаменитого Архипушку, который
сгорел таким трагическим образом в общий пожар (см.
Долли, с своей
стороны, поняла всё, что она хотела знать; она убедилась, что догадки ее были верны, что
горе, неизлечимое
горе Кити состояло именно в том, что Левин делал предложение и что она отказала ему, а Вронский обманул ее, и что она готова была любить Левина и ненавидеть Вронского.
После короткого совещания — вдоль ли, поперек ли ходить — Прохор Ермилин, тоже известный косец, огромный, черноватый мужик, пошел передом. Он прошел ряд вперед, повернулся назад и отвалил, и все стали выравниваться за ним, ходя под
гору по лощине и на
гору под самую опушку леса. Солнце зашло за лес. Роса уже пала, и косцы только на горке были на солнце, а в низу, по которому поднимался пар, и на той
стороне шли в свежей, росистой тени. Работа кипела.
И в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно — и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною, падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими
горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все
стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь в конце долины, бегут дружно взапуски и наконец кидаются в Подкумок.