Неточные совпадения
Только и
слышишь команду: «
На марса-фалах стоять! марса-фалы отдать!» Потом зажужжит, скользя по стеньге, отданный парус, судно сильно накренится, так что схватишься за что-нибудь рукой, польется дождь, и праздничный, солнечный
день в одно мгновение обратится в будничный.
Положили было ночью сниматься с якоря, да ветер был противный.
На другой
день тоже. Наконец 4-го августа, часа в четыре утра, я, проснувшись,
услышал шум, голоса, свистки и заснул опять. А часов в семь ко мне лукаво заглянул в каюту дед.
Хи!» —
слышу в каюте у соседа, просыпаясь поутру, спустя несколько
дней по приходе, потом тихий шепот и по временам внезапное возвышение голоса
на каком-нибудь слове.
Корвет перетянулся, потом транспорт, а там и мы, но без помощи японцев, а сами,
на парусах. Теперь ближе к берегу. Я целый
день смотрел в трубу
на домы, деревья. Все хижины да дрянные батареи с пушками
на развалившихся станках. Видел я внутренность хижин: они без окон, только со входами; видел голых мужчин и женщин, тоже голых сверху до пояса: у них надета синяя простая юбка — и только.
На порогах, как везде, бегают и играют ребятишки;
слышу лай собак, но редко.
«Что нового?» — спросил я Фаддеева, который пришел будить меня. «Сейчас
на якорь будем становиться, — сказал он, — канат велено доставать». В самом
деле, я
услышал приятный для утомленного путешественника звук: грохотанье доставаемого из трюма якорного каната.
Вы не совсем доверяйте, когда
услышите от моряка слово «канат». Канат — это цепь,
на которую можно привязать полдюжины слонов — не сорвутся. Он держит якорь в сто пятьдесят пуд. Вот когда скажут пеньковый канат, так это в самом
деле канат.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Да, нехорошее
дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете. Ведь вы
слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев
на землях и у того и у другого.
Одни, к которым принадлежал Катавасов, видели в противной стороне подлый донос и обман; другие ― мальчишество и неуважение к авторитетам. Левин, хотя и не принадлежавший к университету, несколько раз уже в свою бытность в Москве
слышал и говорил об этом
деле и имел свое составленное
на этот счет мнение; он принял участие в разговоре, продолжавшемся и
на улице, пока все трое дошли до здания Старого Университета.
— Разве я не вижу, как ты себя поставил с женою? Я
слышал, как у вас вопрос первой важности — поедешь ли ты или нет
на два
дня на охоту. Всё это хорошо как идиллия, но
на целую жизнь этого не хватит. Мужчина должен быть независим, у него есть свои мужские интересы. Мужчина должен быть мужествен, — сказал Облонский, отворяя ворота.
В продолжение всего
дня за самыми разнообразными разговорами, в которых он как бы только одной внешней стороной своего ума принимал участие, Левин, несмотря
на разочарование в перемене, долженствовавшей произойти в нем, не переставал радостно
слышать полноту своего сердца.
Все эти
дни Долли была одна с детьми. Говорить о своем горе она не хотела, а с этим горем
на душе говорить о постороннем она не могла. Она знала, что, так или иначе, она Анне выскажет всё, и то ее радовала мысль о том, как она выскажет, то злила необходимость говорить о своем унижении с ней, его сестрой, и
слышать от нее готовые фразы увещания и утешения.