Неточные совпадения
Пройдет еще немного времени,
и не станет ни одного чуда, ни одной тайны, ни одной опасности,
никакого неудобства.
Женщина же урод не имеет
никакой цены, если только за ней нет какого-нибудь особенного таланта, который нужен
и в Англии.
Говорят, англичанки еще отличаются величиной своих ног: не знаю, правда ли? Мне кажется, тут есть отчасти
и предубеждение,
и именно оттого, что
никакие другие женщины не выставляют так своих ног напоказ, как англичанки: переходя через улицу, в грязь, они так высоко поднимают юбки, что… дают полную возможность рассматривать ноги.
Не мешая ни глубокому образованию, даже учености,
никакому специальному направлению, оно выработывает много хороших сторон, не дает глохнуть порядочным качествам, образует весь характер
и, между прочим, учит скрывать не одни свои недостатки, но
и достоинства, что гораздо труднее.
С книгами поступил он так же, как
и прежде: поставил их на верхние полки, куда рукой достать было нельзя,
и так плотно уставил, что вынуть книгу не было
никакой возможности.
«Не надо ли, принесу сюда?» — «Не хочу!» — твердил я, потому что накануне попытка напиться чаю не увенчалась
никаким успехом: я обжег пальцы
и уронил чашку.
Дует ли ветер прямо в лоб
и пятит назад — «чудесно! — восхищается он, — по полтора узла идем!» На него не действует
никакая погода.
Что там наверху?» — «Господи! как тепло, хорошо ходить-то по палубе: мы все сапоги сняли», — отвечал он с своим равнодушием, не спрашивая ни себя, ни меня
и никого другого об этом внезапном тепле в январе, не делая
никаких сближений, не задавая себе задач…
Нет, тонкими ароматами этой удивительной почвы, питающей северные деревья
и цветы рядом с тропическими, на каждом клочке земли в несколько сажен,
и не отравляющей воздуха
никаким ядовитым дыханием жаркого пояса.
Одно только не вошло в Реперовы таблицы, не покорилось
никаким выкладкам
и цифрам, одного только не смог никто записать на карте…
И Креста-то
никакого нет: просто четыре небольшие звезды…
Да, чудеса эти не покорились
никаким выкладкам, цифрам, грубым прикосновениям науки
и опыта.
Европейцы никак не предполагали, чтобы кафры, после испытанных неудач в 1819 г., отважились на открытую войну, поэтому
и не приняли
никаких мер к отражению нападения,
и толпы кафров в декабре 1834 г. ворвались в границы колонии.
Я смотрел во все стороны в полях
и тоже не видал нигде ни хижины,
никакого человеческого гнезда на скале: все фермы, на которых помещаются только работники, принадлежащие к ним.
Никакие львы
и носороги, ни Абдель-Кадеры
и Сандильи, ни даже — что хуже того
и другого — сама Сахара не помешают этому.
Жар несносный; движения
никакого, ни в воздухе, ни на море. Море — как зеркало, как ртуть: ни малейшей ряби. Вид пролива
и обоих берегов поразителен под лучами утреннего солнца. Какие мягкие, нежащие глаз цвета небес
и воды! Как ослепительно ярко блещет солнце
и разнообразно играет лучами в воде! В ином месте пучина кипит золотом, там как будто горит масса раскаленных угольев: нельзя смотреть; а подальше, кругом до горизонта, распростерлась лазурная гладь. Глаз глубоко проникает в прозрачные воды.
Это британский тип красоты, нежной, чистой
и умной, если можно так выразиться: тут не было
никаких роз, ни лилий, ни бровей дугой; все дело было в чистоте
и гармонии линий
и оттенков, как в отлично составленном букете.
Оттого роскошь недолговечна: она живет лихорадочною
и эфемерною жизнью;
никакие Крезы не достигают до геркулесовых столпов в ней; она падает, истощившись в насыщении, увлекая падением
и торговлю.
Куст этот, по объяснению хозяина, растет так сильно, что если ему дать волю, то года через два им покроется весь сад,
и между тем, кроме воды, ему
никакой почвы не нужно.
Стали потом договариваться о свите, о числе людей, о карауле, о носилках, которых мы требовали для всех офицеров непременно.
И обо всем надо было спорить почти до слез. О музыке они не сделали, против ожидания,
никакого возражения; вероятно, всем, в том числе
и губернатору, хотелось послушать ее. Уехали.
Например: вот они решили, лет двести с лишком назад, что европейцы вредны
и что с ними
никакого дела иметь нельзя,
и теперь сами не могут изменить этого.
Кичибе опять передал
и опять начал свое: «Из Едо… не получено — хо-хо-хо!…
никакого…»
А бухта отличная: на берегу видна деревня
и ряд террас, обработанных до последней крайности, до самых вершин утесов
и вплоть до крутых обрывов к морю, где уже одни каменья стоймя опускаются в океан
и где
никакая дикая коза не влезет туда.
Губернатор, узнав, что мы отказываемся принять
и другое место, отвечал, что больше у него нет
никаких, что указанное нами принадлежит князю Омуре, на которое он не имеет прав. Оба губернатора после всего этого успокоились: они объявили нам, что полномочные назначены, место отводят, следовательно, если мы
и за этим за всем уходим, то они уж не виноваты.
На вопрос француза, как намерено действовать новое правительство, если оно утвердится, Тайпин-Ван отвечал, что подданные его, как христиане, приходятся европейцам братьями
и будут действовать в этом смысле, но что обязательствами себя
никакими не связывают.
Кажется, недалеко время, когда опять проникнет сюда слово Божие
и водрузится крест, но так, что уже
никакие силы не исторгнут его.
Я смотрел на лодки, на японские батареи: нигде
никакого движения, только две собаки мечутся взад
и вперед
и ищут места спрятаться, да негде: побегут от выстрела к горам, а оттуда гонит их эхо.
Оттого ни те ни другие не имеют успеха внутри Китая
и даже не завязывают там
никаких прямых сношений.
В настоящую минуту можно
и ее отпереть разом: она так слаба, что
никакой войны не выдержит.
А он оказал удивительную бодрость, обошел палубы, спустился в самую нижнюю, в арсенал,
и не обнаруживал
никаких признаков усталости.
Однажды в частной беседе адмирал доказывал, что японцы напрасно боятся торговли; что торговля может только разлить довольство в народе
и что
никакая нация от торговли не приходила в упадок, а, напротив, богатела.
И сами полномочные перепугались: «В бумагах говорится что-то такое, — прибавил Накамура, — о чем им не дано
никаких приказаний в Едо: там подумают, что они как-нибудь сами напросились на то, что вы пишете». Видя, что бумаг не берут, Накамура просил адресовать их прямо в горочью. На это согласились.
Он неизменим всегда
и везде: ни белых курток, ни соломенных шляп,
никаких этих нежностей не знает.
В гостиницу пришли обедать Кармена, Абелло, адъютант губернатора
и много других. Абелло, от имени своей матери, изъявил сожаление, что она, по незнанию
никакого другого языка, кроме испанского, не могла принять нас как следует. Он сказал, что она ожидает нас опять, просит считать ее дом своим
и т. д.
Чаща не позволяла пробираться лесом: лианы сетью опутали деревья,
и иногда ни перешагнуть, ни прорвать их не было
никакой возможности.
Все они действуют без соображений о целости
и благе государства, оттого у них нет ни корпораций, нет
никаких общественных учреждений, оттого у них такая склонность к эмиграции.
Штиль, погода прекрасная: ясно
и тепло; мы лавируем под берегом. Наши на Гото пеленгуют берега. Вдали видны японские лодки; на берегах
никакой растительности. Множество красной икры, точно толченый кирпич, пятнами покрывает в разных местах море. Икра эта сияет по ночам нестерпимым фосфорическим блеском. Вчера свет так был силен, что из-под судна как будто вырывалось пламя; даже на парусах отражалось зарево; сзади кормы стелется широкая огненная улица; кругом темно; невстревоженная вода не светится.
До тех пор об этом знали только гиляки, орочане, мангу
и другие бродячие племена приамурского края, но
никакой важности этому не приписывали
и потому молчали. Да
и теперь немало удивляются они, что от них всячески стараются допытаться, где устье глубже, где мельче.
Обеды Н. Н. Муравьева прекрасные, общество избранное
и веселое, вино, до которого, впрочем, мне
никакого дела нет, отличное, сигары — из первых рук — манильские,
и состояние духа у всех приятное.
Правду говорили мне в Аяне! Иногда якут вдруг остановится, видя, что не туда завел, впереди все одно: непроходимое
и бесконечное топкое болото, дорожки не видать,
и мы пробираемся назад. Пытка! Кучер Иван пытается утешать, говорит, что «
никакая дорога без лужи не бывает, сколько он ни езжал». Это правда.
Погода вчера чудесная, нынче хорошее утро. Развлечений
никаких, разве только наблюдаешь, какая новая лошадь попалась: кусается ли, лягается или просто ленится. Они иногда лукавят. В этих уже нет той резигнации, как по ту сторону Станового хребта. Если седло ездит
и надо подтянуть подпругу, лошадь надует брюхо —
и подтянуть нельзя. Иному достанется горячая лошадь; вон такая досталась Тимофею. Лошадь начинает горячиться, а кастрюли, привязанные
Да
и с крутых-то гор
никакими кнутами не заставишь лошадей идти рысью: тут они обнаруживают непоколебимое упорство.
Я узнал от смотрителя, однако ж, немного: он добавил, что там есть один каменный дом, а прочие деревянные; что есть продажа вина; что господа все хорошие
и купечество знатное; что зимой живут в городе, а летом на заимках (дачах), под камнем, «то есть камня
никакого нет, — сказал он, — это только так называется»; что проезжих бывает мало-мало; что если мне надо ехать дальше, то чтоб я спешил, а то по Лене осенью ехать нельзя, а берегом худо
и т. п.
— «Теперь здесь мехов
никаких не найдете…» — заметили мне. «В Якутске не найду мехов!» — «Не найдете; вот если б летом изволили пожаловать, тогда дивно бывает мехов: тогда бы славный купили, какой угодно,
и дешево».
«Лучше всего вам кухлянку купить, особенно двойную…» — сказал другой, вслушавшийся в наш разговор. «Что это такое кухлянка?» — спросил я. «Это такая рубашка из оленьей шкуры, шерстью вверх. А если купите двойную, то есть
и снизу такая же шерсть, так
никакой шубы не надо».
Да мне кажется, если б я очутился в таком уголке, где не заметил бы ни малейшей вражды,
никаких сплетней, а видел бы только любовь да дружбу, невозмутимый мир, всеобщее друг к другу доверие
и воздержание, я бы перепугался, куда это я заехал: все думал бы, что это недаром, что тут что-нибудь да есть другое…
Автор в предисловии скромно называет записки материалами для будущей истории наших американских колоний; но прочтя эти материалы, не пожелаешь
никакой другой истории молодого
и малоизвестного края.
Для письменной грамоты алеутов
и тунгусов приняты тоже русские буквы, за неимением
никакой письменности на тех наречиях.
Доха, то есть козлиная мягкая шкура (дикого горного козла), решительно защищает от всякого мороза
и не надо
никакого тулупа под нее: только тяжести прибавит.
Следовательно, у меня
и не было
никакого права на «хочу» или «не хочу» оставаться или воротиться.