— Ничего нет ужасного!.. «Я мертвецу святыней слова обречена!» [«Я мертвецу святыней слова обречена!» — искаженные строки из стихотворения М.Ю.Лермонтова «Любовь мертвеца».] — произнесла с полунасмешкою Клеопатра Николаевна и хотела еще что-то продолжать, но в это время вошел хозяин с озабоченным и сконфуженным лицом. Он значительно посмотрел на Клеопатру Николаевну и
подошел к графу.
Князь Янтарный(очень модно и свободно
подходя к графу и вместе с тем играя брелоками своих часов). Я, ваше сиятельство, сегодня ничего приготовленного не имею, потому что все это время ревизовал мою экспедицию.
Предводитель, хозяин дома, величаво-толстый, беззубый старик,
подошел к графу и, взяв его под руку, пригласил в кабинет покурить и выпить, ежели угодно. Как только Турбин вышел, Анна Федоровна почувствовала, что в зале совершенно нечего делать, и, взяв под руку старую, сухую барышню, свою приятельницу, вышла с ней в уборную.
Неточные совпадения
Шабельский. Хороша искренность!
Подходит вчера ко мне вечером и ни с того ни с сего: «Вы,
граф, мне глубоко несимпатичны!» Покорнейше благодарю! И все это не просто, а с тенденцией: и голос дрожит, и глаза горят, и поджилки трясутся… Черт бы побрал эту деревянную искренность! Ну, я противен ему, гадок, это естественно… я и сам сознаю, но
к чему говорить это в лицо? Я дрянной человек, но ведь у меня, как бы то ни было, седые волосы… Бездарная, безжалостная честность!
Каждый раз, как княгиня додумывалась до этой мысли, она погружалась в такую сосредоточенность, что
граф не раз вставал и, не прерывая этих мечтаний, молча
подходил к руке княгини и уезжал.
— Так его бы посадили в сумасшедший дом, разумеется! Но тише: он слезает с лошади; вот и
граф к нему
подошел… Подойдемте и мы поближе. Наш генерал не дипломат и любит вслух разговаривать с неприятелем.
Граф Хвостиков между тем на средине освободившегося от толпы зала разговаривал с каким-то господином, совершенно седым, очень высоким, худым и сутуловатым, с глазами как бы несколько помешанными и в то же время с очень доброй и приятной улыбкой. Господин этот что-то с увлечением объяснял
графу. Тот тоже с увлечением отвечал ему; наконец, они оба
подошли к Бегушеву.
Слова эти
граф Хвостиков прослушал, как бы приговоренный
к смертной казни, и когда Бегушев взялся за шляпу, чтобы уезжать, он, с заметным усилием над собой,
подошел к нему и робко спросил его: