Неточные совпадения
— А спроси его, — сказал Райский, — зачем он тут стоит и кого так пристально высматривает и выжидает? Генерала! А нас с тобой не
видит, так что любой прохожий может вытащить у нас платок из кармана. Ужели ты считал делом твои бумаги? Не будем распространяться об этом, а скажу тебе, что я, право, больше делаю, когда мажу свои
картины, бренчу на рояле и даже когда поклоняюсь красоте…
В другой вечер он
увидел ее далеко, в театре, в третий раз опять на вечере, потом на улице — и всякий раз
картина оставалась верна себе, в блеске и красках.
Между тем вне класса начнет рассказывать о какой-нибудь стране или об океане, о городе — откуда что берется у него! Ни в книге этого нет, ни учитель не рассказывал, а он рисует
картину, как будто был там, все
видел сам.
Он как будто смотрел на все это со стороны и наслаждался,
видя и себя, и другого, и всю
картину перед собой.
Борис уже не смотрел перед собой, а чутко замечал, как
картина эта повторяется у него в голове; как там расположились горы, попала ли туда вон избушка, из которой валил дым; поверял и
видел, что и мели там, и паруса белеют.
То писал он стихи и читал громко, упиваясь музыкой их, то рисовал опять берег и плавал в трепете, в неге: чего-то ждал впереди — не знал чего, но вздрагивал страстно, как будто предчувствуя какие-то исполинские, роскошные наслаждения,
видя тот мир, где все слышатся звуки, где все носятся
картины, где плещет, играет, бьется другая, заманчивая жизнь, как в тех книгах, а не та, которая окружает его…
Он пошел в мастерскую профессора и
увидел снившуюся ему
картину: запыленную комнату, завешанный свет,
картины, маски, руки, ноги, манекен… все.
Райский вернулся домой в чаду, едва замечая дорогу, улицы, проходящих и проезжающих. Он
видел все одно — Софью, как
картину в рамке из бархата, кружев, всю в шелку, в брильянтах, но уже не прежнюю покойную и недоступную чувству Софью.
Он вспомнил, что когда она стала будто бы целью всей его жизни, когда он ткал узор счастья с ней, — он, как змей, убирался в ее цвета, окружал себя, как в
картине, этим же тихим светом;
увидев в ней искренность и нежность, из которых создано было ее нравственное существо, он был искренен, улыбался ее улыбкой, любовался с ней птичкой, цветком, радовался детски ее новому платью, шел с ней плакать на могилу матери и подруги, потому что плакала она, сажал цветы…
— Лжец! — обозвал он Рубенса. — Зачем, вперемежку с любовниками, не насажал он в саду нищих в рубище и умирающих больных: это было бы верно!.. А мог ли бы я? — спросил он себя. Что бы было, если б он принудил себя жить с нею и для нее? Сон, апатия и лютейший враг — скука! Явилась в готовой фантазии длинная перспектива этой жизни,
картина этого сна, апатии, скуки: он
видел там себя, как он был мрачен, жосток, сух и как, может быть, еще скорее свел бы ее в могилу. Он с отчаянием махнул рукой.
— И здесь искра есть! — сказал Кирилов, указывая на глаза, на губы, на высокий белый лоб. — Это превосходно, это… Я не знаю подлинника, а
вижу, что здесь есть правда. Это стоит высокой
картины и высокого сюжета. А вы дали эти глаза, эту страсть, теплоту какой-нибудь вертушке, кукле, кокетке!
Борис
видел все это у себя в уме и
видел себя, задумчивого, тяжелого. Ему казалось, что он портит
картину, для которой ему тоже нужно быть молодому, бодрому, живому, с такими же, как у ней, налитыми жизненной влагой глазами, с такой же резвостью движений.
Райский съездил за Титом Никонычем и привез его чуть живого. Он похудел, пожелтел, еле двигался и, только
увидев Татьяну Марковну, всю ее обстановку и себя самого среди этой
картины, за столом, с заткнутой за галстук салфеткой, или у окна на табурете, подле ее кресел, с налитой ею чашкой чаю, — мало-помалу пришел в себя и стал радоваться, как ребенок, у которого отняли и вдруг опять отдали игрушки.
— Попробую, начну здесь, на месте действия! — сказал он себе ночью, которую в последний раз проводил под родным кровом, — и сел за письменный стол. — Хоть одну главу напишу! А потом, вдалеке, когда отодвинусь от этих лиц, от своей страсти, от всех этих драм и комедий, —
картина их виднее будет издалека. Даль оденет их в лучи поэзии; я буду
видеть одно чистое создание творчества, одну свою статую, без примеси реальных мелочей… Попробую!..
Неточные совпадения
— Мы сейчас говорили с Иваном Петровичем о последних
картинах Ващенкова. Вы
видели их?
Всякое замечание, самое ничтожное, показывающее, что судьи
видят хоть маленькую часть того, что он
видел в этой
картине, до глубины души волновало его.
Он всего этого ждал, всё это
видел в их лицах,
видел в той равнодушной небрежности, с которою они говорили между собой, смотрели на манекены и бюсты и свободно прохаживались, ожидая того, чтоб он открыл
картину.
—
Картина ваша очень подвинулась с тех пор, как я последний раз
видел ее. И как тогда, так и теперь меня необыкновенно поражает фигура Пилата. Так понимаешь этого человека, доброго, славного малого, но чиновника до глубины души, который не ведает, что творит. Но мне кажется…
Через час Анна рядом с Голенищевым и с Вронским на переднем месте коляски подъехали к новому красивому дому в дальнем квартале. Узнав от вышедшей к ним жены дворника, что Михайлов пускает в свою студию, но что он теперь у себя на квартире в двух шагах, они послали ее к нему с своими карточками, прося позволения
видеть его
картины.