Неточные совпадения
Здесь все мешает ему. Вон издали доносится до него песенка Марфеньки: «Ненаглядный ты мой, как люблю я тебя!» — поет она звонко, чисто, и никакого звука любви не слышно
в этом голосе, который вольно раздается среди
тишины в огороде и саду; потом слышно, как она беспечно прервала пение и тем же
тоном, каким пела, приказывает из окна Матрене собрать с гряд салату, потом через минуту уж звонко смеется
в толпе соседних детей.
Вскоре бабушка с Марфенькой и подоспевшим Викентьевым уехали смотреть луга, и весь дом
утонул в послеобеденном сне. Кто ушел на сеновал, кто растянулся
в сенях,
в сарае; другие, пользуясь отсутствием хозяйки, ушли
в слободу, и
в доме воцарилась мертвая
тишина. Двери и окна отворены настежь,
в саду не шелохнется лист.
Но
в этой
тишине отсутствовала беспечность. Как на природу внешнюю, так и на людей легла будто осень. Все были задумчивы, сосредоточенны, молчаливы, от всех отдавало холодом, слетели и с людей, как листья с деревьев, улыбки, смех, радости. Мучительные скорби миновали, но колорит и
тоны прежней жизни изменились.
Неточные совпадения
Самгин подошел к двери
в зал; там шипели, двигали стульями, водворяя
тишину; пианист, точно обжигая пальцы о клавиши, выдергивал аккорды, а дама
в сарафане, воинственно выгнув могучую грудь, высочайшим голосом и
в тоне обиженного человека начала петь:
Он лежал на мягчайшей, жаркой перине,
утопая в ней, как
в тесте, за окном сияло солнце, богато освещая деревья, украшенные инеем, а дом был наполнен непоколебимой
тишиной, кроме боли — не слышно было ничего.
Рядом с полкой — большое окно, две рамы, разъединенные стойкой; бездонная синяя пустота смотрит
в окно, кажется, что дом, кухня, я — все висит на самом краю этой пустоты и, если сделать резкое движение, все сорвется
в синюю, холодную дыру и полетит куда-то мимо звезд,
в мертвой
тишине, без шума, как
тонет камень, брошенный
в воду. Долго я лежал неподвижно, боясь перевернуться с боку на бок, ожидая страшного конца жизни.
Медь поёт робко и уныло, — точно кто-то заплутался
в темноте и устало кричит, уже не веря, что его услышат. Разбуженные собаки дремотно тявкают, и снова город
утопает в глубоком омуте сырой
тишины.
Через минуту бричка тронулась
в путь. Точно она ехала назад, а не дальше, путники видели то же самое, что и до полудня. Холмы все еще
тонули в лиловой дали, и не было видно их конца; мелькал бурьян, булыжник, проносились сжатые полосы, и все те же грачи да коршун, солидно взмахивающий крыльями, летали над степью. Воздух все больше застывал от зноя и
тишины, покорная природа цепенела
в молчании… Ни ветра, ни бодрого, свежего звука, ни облачка.