Неточные совпадения
— Ни с кем и ни к кому — подчеркнуто, — шептал он, ворочая глазами вокруг, губы у него дрожали, — тут есть кто-то, с кем она видится, к кому пишет! Боже мой!
Письмо на синей бумаге было — не от попадьи! —
сказал он
в ужасе.
«Или страсть подай мне, — вопил он бессонный, ворочаясь
в мягких пуховиках бабушки
в жаркие летние ночи, — страсть полную,
в которой я мог бы погибнуть, — я готов, — но с тем, чтобы упиться и захлебнуться ею, или
скажи решительно, от кого
письмо и кого ты любишь, давно ли любишь, невозвратно ли любишь — тогда я и успокоюсь, и вылечусь. Вылечивает безнадежность!»
— Никто! Я выдумала, я никого не люблю,
письмо от попадьи! — равнодушно
сказала она, глядя на него, как он
в волнении глядел на нее воспаленными глазами, и ее глаза мало-помалу теряли свой темный бархатный отлив, светлели и, наконец, стали прозрачны. Из них пропала мысль, все, что
в ней происходило, и прочесть
в них было нечего.
— Нет, не всегда… Ей и
в голову не пришло бы следить. Послушайте, «раб мой», — полунасмешливо продолжала она, — без всяких уверток
скажите, вы сообщили ей ваши догадки обо мне, то есть о любви, о синем
письме?
— Как можно! — с испугом
сказал Леонтий, выхватывая
письмо и пряча его опять
в ящик. — Ведь это единственные ее строки ко мне, других у меня нет… Это одно только и осталось у меня на память от нее… — добавил он, глотая слезы.
Прощай — это первое и последнее мое
письмо, или, пожалуй, глава из будущего твоего романа. Ну, поздравляю тебя, если он будет весь такой! Бабушке и сестрам своим кланяйся, нужды нет, что я не знаю их, а они меня, и
скажи им, что
в таком-то городе живет твой приятель, готовый служить, как выше сказано. —
В один из туманных, осенних дней, когда Вера, после завтрака, сидела
в своей комнате, за работой, прилежно собирая иглой складки кисейной шемизетки, Яков подал ей еще
письмо на синей бумаге, принесенное «парнишкой», и
сказал, что приказано ждать ответа.
Вера, узнав, что Райский не выходил со двора, пошла к нему
в старый дом, куда он перешел с тех пор, как Козлов поселился у них, с тем чтобы
сказать ему о новых
письмах, узнать, как он примет это, и, смотря по этому, дать ему понять, какова должна быть его роль, если бабушка возложит на него видеться с Марком.
Может быть, это мечта, но мечта для меня утешительная сладостная. Объяснений между нами не нужно: я пойму, если вы пришлете мне какую-нибудь книгу и
скажете в письме, что она вам нравится, — тогда я прямо за перо с некоторыми добрыми друзьями и спечем вам пирог. Но — увы! — когда еще этот листок до вас долетит и когда получу ответ? Мильон верст!
Неточные совпадения
Городничий. Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет
в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу
сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Этак ударит по плечу: «Приходи, братец, обедать!» Я только на две минуты захожу
в департамент, с тем только, чтобы
сказать: «Это вот так, это вот так!» А там уж чиновник для
письма, этакая крыса, пером только — тр, тр… пошел писать.
Почтмейстер. Знаю, знаю… Этому не учите, это я делаю не то чтоб из предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть нового на свете. Я вам
скажу, что это преинтересное чтение. Иное
письмо с наслажденьем прочтешь — так описываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем
в «Московских ведомостях»!
Софья. Я
сказала, что судьба моя зависит от воли дядюшкиной, что он сам сюда приехать обещал
в письме своем, которого (к Правдину) не позволил вам дочитать господин Скотинин.
—
В конюшню! —
сказал он и достал было
письма, чтобы прочесть их, но потом раздумал, чтобы не развлекаться до осмотра лошади. — «Потом»!…