Неточные совпадения
Если же вдруг останавливалась над городом и Малиновкой (так звали деревушку Райского) черная туча и разрешалась продолжительной, почти тропической грозой — все робело, смущалось, весь
дом принимал, как будто перед нашествием неприятеля, оборонительное положение. Татьяна Марковна походила на капитана корабля во время шторма.
— Потому что я вам с Марфенькой подарил вот это все, оба
дома, сады, огороды. Она говорила, что вы не
примете. Правда ли?
К нему все привыкли в городе, и почти везде, кроме чопорных
домов,
принимали его, ради его безобидного нрава, домашних его несогласий и ради провинциального гостеприимства. Бабушка не
принимала его, только когда ждала «хороших гостей», то есть людей поважнее в городе.
Яков с Кузьмой провели утро в слободе, под гостеприимным кровом кабака. Когда они выходили из кабака, то Кузьма
принимал чрезвычайно деловое выражение лица, и чем ближе подходил к
дому, тем строже и внимательнее смотрел вокруг, нет ли беспорядка какого-нибудь, не валяется ли что-нибудь лишнее, зря, около
дома, трогал замок у ворот, цел ли он. А Яков все искал по сторонам глазами, не покажется ли церковный крест вдалеке, чтоб помолиться на него.
С мыслью о письме и сама Вера засияла опять и
приняла в его воображении образ какого-то таинственного, могучего, облеченного в красоту зла, и тем еще сильнее и язвительнее казалась эта красота. Он стал чувствовать в себе припадки ревности, перебирал всех, кто был вхож в
дом, осведомлялся осторожно у Марфеньки и бабушки, к кому они все пишут и кто пишет к ним.
— За то, что Марфенька отвечала на его объяснение, она сидит теперь взаперти в своей комнате в одной юбке, без башмаков! — солгала бабушка для пущей важности. — А чтоб ваш сын не смущал бедную девушку, я не велела
принимать его в
дом! — опять солгала она для окончательной важности и с достоинством поглядела на гостью, откинувшись к спинке дивана.
И Татьяна Марковна, наблюдая за Верой, задумывалась и как будто заражалась ее печалью. Она тоже ни с кем почти не говорила, мало спала, мало входила в дела, не
принимала ни приказчика, ни купцов, приходивших справляться о хлебе, не отдавала приказаний в
доме. Она сидела, опершись рукой о стол и положив голову в ладони, оставаясь подолгу одна.
Вера, узнав, что Райский не выходил со двора, пошла к нему в старый
дом, куда он перешел с тех пор, как Козлов поселился у них, с тем чтобы сказать ему о новых письмах, узнать, как он
примет это, и, смотря по этому, дать ему понять, какова должна быть его роль, если бабушка возложит на него видеться с Марком.
— И писем не будете писать, — давал за него ответ Тушин, — потому что их не передадут. В
дом тоже не придете — вас не
примут…
От Крицкой узнали о продолжительной прогулке Райского с Верой накануне семейного праздника. После этого Вера объявлена была больною, заболела и сама Татьяна Марковна,
дом был назаперти, никого не
принимали. Райский ходил как угорелый, бегая от всех; доктора неопределенно говорили о болезни…
— В городе заметили, что у меня в
доме неладно; видели, что вы ходили с Верой в саду, уходили к обрыву, сидели там на скамье, горячо говорили и уехали, а мы с ней были больны, никого не
принимали… вот откуда вышла сплетня!
Неточные совпадения
Ой ласточка! ой глупая! // Не вей гнезда под берегом, // Под берегом крутым! // Что день — то прибавляется // Вода в реке: зальет она // Детенышей твоих. // Ой бедная молодушка! // Сноха в
дому последняя, // Последняя раба! // Стерпи грозу великую, //
Прими побои лишние, // А с глазу неразумного // Младенца не спускай!..
Правдин (останавливая ее). Поостановитесь, сударыня. (Вынув бумагу и важным голосом Простакову.) Именем правительства вам приказываю сей же час собрать людей и крестьян ваших для объявления им указа, что за бесчеловечие жены вашей, до которого попустило ее ваше крайнее слабомыслие, повелевает мне правительство
принять в опеку
дом ваш и деревни.
Она ходила по
домам и рассказывала, как однажды черт водил ее по мытарствам, как она первоначально
приняла его за странника, но потом догадалась и сразилась с ним.
Но вспомнив, что ожидает ее одну
дома, если она не
примет никакого решения, вспомнив этот страшный для нее и в воспоминании жест, когда она взялась обеими руками за волосы, она простилась и уехала.
Анна была хозяйкой только по ведению разговора. И этот разговор, весьма трудный для хозяйки
дома при небольшом столе, при лицах, как управляющий и архитектор, лицах совершенно другого мира, старающихся не робеть пред непривычною роскошью и не могущих
принимать долгого участия в общем разговоре, этот трудный разговор Анна вела со своим обычным тактом, естественностью и даже удовольствием, как замечала Дарья Александровна.