— Но позвольте: зачем вы их называете ревизскими, ведь души-то самые давно уже умерли, остался один неосязаемый чувствами звук. Впрочем, чтобы не входить в дальнейшие разговоры
по этой
части,
по полтора рубли, извольте,
дам, а больше не могу.
— Тон и смысл городской, культурной жизни, окраску ее
давала та
часть философски мощной интеллигенции, которая ‹шла›
по пути, указанному Герценом, Белинским и другими, чьи громкие имена известны вам.
Между тем она усадила Петра Ильича и села сама против него. Петр Ильич вкратце, но довольно ясно изложил ей историю дела,
по крайней мере ту
часть истории, которой сам сегодня был свидетелем, рассказал и о сейчашнем своем посещении Фени и сообщил известие о пестике. Все эти подробности донельзя потрясли возбужденную
даму, которая вскрикивала и закрывала глаза руками…
К Вере Павловне они питают беспредельное благоговение, она даже
дает им целовать свою руку, не чувствуя себе унижения, и держит себя с ними, как будто пятнадцатью годами старше их, то есть держит себя так, когда не дурачится, но,
по правде сказать, большею
частью дурачится, бегает, шалит с ними, и они в восторге, и тут бывает довольно много галопированья и вальсированья, довольно много простой беготни, много игры на фортепьяно, много болтовни и хохотни, и чуть ли не больше всего пения; но беготня, хохотня и все нисколько не мешает этой молодежи совершенно, безусловно и безгранично благоговеть перед Верою Павловною, уважать ее так, как
дай бог уважать старшую сестру, как не всегда уважается мать, даже хорошая.