Наконец он взял кружку молока и решительно подступил к ней, взяв ее за руку. Она поглядела на него, как будто не узнала, поглядела на кружку, машинально взяла ее дрожащей рукой из рук его и с жадностью выпила молоко
до последней капли, глотая медленными, большими глотками.
Путь, как известно из прежнего, тут не длинный. Я извозчика не взял, а пробежал всю дорогу не останавливаясь. В уме моем было смутно и даже тоже почти что-то восторженное. Я понимал, что совершилось нечто радикальное. Опьянение же совершенно исчезло во мне,
до последней капли, а вместе с ним и все неблагородные мысли, когда я позвонил к Татьяне Павловне.
Воспользовавшись тем, что Дмитрий Федорович, ворвавшись в залу, на минуту остановился, чтоб осмотреться, Григорий обежал стол, затворил на обе половинки противоположные входным двери залы, ведшие во внутренние покои, и стал пред затворенною дверью, раздвинув обе руки крестом и готовый защищать вход, так сказать,
до последней капли.
Неточные совпадения
Последняя смелость и решительность оставили меня в то время, когда Карл Иваныч и Володя подносили свои подарки, и застенчивость моя дошла
до последних пределов: я чувствовал, как кровь от сердца беспрестанно приливала мне в голову, как одна краска на лице сменялась другою и как на лбу и на носу выступали крупные
капли пота. Уши горели, по всему телу я чувствовал дрожь и испарину, переминался с ноги на ногу и не трогался с места.
Он говорил, что «нормальное назначение человека — прожить четыре времени года, то есть четыре возраста, без скачков, и донести сосуд жизни
до последнего дня, не пролив ни одной
капли напрасно, и что ровное и медленное горение огня лучше бурных пожаров, какая бы поэзия ни пылала в них».
Как бы ни был мал дождь в лесу, он всегда вымочит
до последней нитки. Каждый куст и каждое дерево собирают дождевую воду на листьях и крупными
каплями осыпают путника с головы
до ног. Скоро я почувствовал, что одежда моя стала намокать.
Все водоплавающие птицы снабжены от заботливой природы густым и длинным пухом, не пропускающим ни
капли воды
до их тела, но утки-рыбалки, начиная с нырка
до гоголя включительно (особенно
последний), предназначенные всю жизнь проводить на воде, снабжены предпочтительно самым густым пухом.
— Что, братику, разве нам лечь поспать на минуточку? — спросил дедушка. — Дай-ка я в
последний раз водицы попью. Ух, хорошо! — крякнул он, отнимая от кружки рот и тяжело переводя дыхание, между тем как светлые
капли бежали с его усов и бороды. — Если бы я был царем, все бы эту воду пил… с утра бы
до ночи! Арто, иси, сюда! Ну вот, бог напитал, никто не видал, а кто и видел, тот не обидел… Ох-ох-хонюшки-и!