Неточные совпадения
Так было до воскресенья. А в воскресенье Райский поехал домой, нашел в шкафе «Освобожденный Иерусалим» в
переводе Москотильникова, и забыл об угрозе, и не тронулся с дивана, наскоро пообедал, опять лег читать до темноты. А в понедельник утром унес книгу в училище и тайком, торопливо и с жадностью, дочитывал и, дочитавши, недели две рассказывал читанное то тому, то другому.
Райский нашел тысячи две томов и углубился в чтение заглавий. Тут были все энциклопедисты и Расин с Корнелем, Монтескье, Макиавелли, Вольтер, древние классики во французском
переводе и «Неистовый Орланд», и Сумароков с Державиным, и Вальтер Скотт, и знакомый «Освобожденный Иерусалим», и «Илиада» по-французски, и Оссиан в
переводе Карамзина, Мармонтель и Шатобриан, и бесчисленные мемуары. Многие еще не разрезаны: как видно, владетели, то есть отец и дед Бориса, не успели прочесть их.
Один он, даже с помощью профессоров, не сладил бы с классиками: в русском
переводе их не было, в деревне у бабушки, в отцовской библиотеке, хотя и были некоторые во французском
переводе, но тогда еще он, без руководства, не понимал значения и обегал их. Они казались ему строги и сухи.
Он подал просьбу к
переводу в статскую службу и был посажен к Аянову в стол. Но читатель уже знает, что и статская служба удалась ему не лучше военной. Он оставил ее и стал ходить в академию.
— Вот что он сделал из Вольтера: какие тоненькие томы «Dictionnaire philosophique» [«Философского словаря» (фр.).] стали… А вот тебе Дидро, а вот
перевод Бэкона, а вот Макиавелли…
А кузина волновалась, «prenant les choses au serieux» [приняв все всерьез (фр.).] (я не перевожу тебе здешнего языка, а передаю в оригинале, так как оригинал всегда ярче
перевода).
Козлов видел его и сказал Райскому, что теперь он едет на время в Новгородскую губернию, к старой тетке, а потом намерен проситься опять в юнкера, с
переводом на Кавказ.
— Теперь эпиграф: он давно готов! — шепнул он и написал прямо из памяти следующее стихотворение Гейне и под ним
перевод, сделанный недавно...
Неточные совпадения
Тут только Левин вспомнил заглавие фантазии и поспешил прочесть в русском
переводе стихи Шекспира, напечатанные на обороте афиши.
— Куда ж еще вы их хотели пристроить? Да, впрочем, ведь кости и могилы — все вам остается,
перевод только на бумаге. Ну, так что же? Как же? отвечайте, по крайней мере.
Чичиков увидел, что старуха хватила далеко и что необходимо ей нужно растолковать, в чем дело. В немногих словах объяснил он ей, что
перевод или покупка будет значиться только на бумаге и души будут прописаны как бы живые.
Только что он был удостоен
перевода в этот высший курс как один из самых лучших, — вдруг несчастие: необыкновенный наставник, которого одно одобрительное слово уже бросало его в сладкий трепет, скоропостижно умер.
Он был любим… по крайней мере // Так думал он, и был счастлив. // Стократ блажен, кто предан вере, // Кто, хладный ум угомонив, // Покоится в сердечной неге, // Как пьяный путник на ночлеге, // Или, нежней, как мотылек, // В весенний впившийся цветок; // Но жалок тот, кто всё предвидит, // Чья не кружится голова, // Кто все движенья, все слова // В их
переводе ненавидит, // Чье сердце опыт остудил // И забываться запретил!