Неточные совпадения
«Когда же жить? — спрашивал он опять самого себя. — Когда же, наконец, пускать в оборот этот капитал знаний, из которых большая
часть еще ни на что не понадобится в жизни? Политическая экономия, например, алгебра, геометрия — что я
стану с ними делать в Обломовке?»
Захар не выдержал: слово благодетельствует доконало его! Он начал мигать
чаще и
чаще. Чем меньше понимал он, что говорил ему в патетической речи Илья Ильич, тем грустнее
становилось ему.
Но после свадьбы доступ в барские покои ей сделался свободнее. Она помогала Захару, и в комнатах
стало чище, и вообще некоторые обязанности мужа она взяла на себя,
частью добровольно,
частью потому, что Захар деспотически возложил их на нее.
Но чем
чаще они виделись, тем больше сближались нравственно, тем роль его
становилась оживленнее: из наблюдателя он нечувствительно перешел в роль истолкователя явлений, ее руководителя. Он невидимо
стал ее разумом и совестью, и явились новые права, новые тайные узы, опутавшие всю жизнь Ольги, все, кроме одного заветного уголка, который она тщательно прятала от его наблюдения и суда.
— С горя, батюшка, Андрей Иваныч, ей-богу, с горя, — засипел Захар, сморщившись горько. — Пробовал тоже извозчиком ездить. Нанялся к хозяину, да ноги ознобил: сил-то мало, стар
стал! Лошадь попалась злющая; однажды под карету бросилась, чуть не изломала меня; в другой раз старуху смял, в
часть взяли…
Глаза, как у лунатика, широко открыты, не мигнут; они глядят куда-то и видят живую Софью, как она одна дома мечтает о нем, погруженная в задумчивость, не замечает, где сидит, или идет без цели по комнате, останавливается, будто внезапно пораженная каким-то новым лучом мысли, подходит к окну, открывает портьеру и погружает любопытный взгляд в улицу, в живой поток голов и лиц, зорко следит за общественным круговоротом, не дичится этого шума, не гнушается грубой толпы, как будто и она
стала ее частью, будто понимает, куда так торопливо бежит какой-то господин, с боязнью опоздать; она уже, кажется, знает, что это чиновник, продающий за триста — четыреста рублей в год две трети жизни, кровь, мозг, нервы.
Но и те, которые разрывали его на части, сами участники радений, — они теперь уже не были людьми: через плоть и кровь жертвы они приобщались к великому, страждущему богу Сабазию,
становились его частью, — становились богами, «Сабазиями» или «Сабами».
Неточные совпадения
Да вышла тут оказия: // Тотчас же
стали требовать // Задатков третью
часть, // А третья
часть — до тысячи.
Во время градоначальствования Фердыщенки Козырю посчастливилось еще больше благодаря влиянию ямщичихи Аленки, которая приходилась ему внучатной сестрой. В начале 1766 года он угадал голод и
стал заблаговременно скупать хлеб. По его наущению Фердыщенко поставил у всех застав полицейских, которые останавливали возы с хлебом и гнали их прямо на двор к скупщику. Там Козырь объявлял, что платит за хлеб"по такции", и ежели между продавцами возникали сомнения, то недоумевающих отправлял в
часть.
Уже при первом свидании с градоначальником предводитель почувствовал, что в этом сановнике таится что-то не совсем обыкновенное, а именно, что от него пахнет трюфелями. Долгое время он боролся с своею догадкою, принимая ее за мечту воспаленного съестными припасами воображения, но чем
чаще повторялись свидания, тем мучительнее
становились сомнения. Наконец он не выдержал и сообщил о своих подозрениях письмоводителю дворянской опеки Половинкину.
Сначала полагали, что жених с невестой сию минуту приедут, не приписывая никакого значения этому запозданию. Потом
стали чаще и
чаще поглядывать на дверь, поговаривая о том, что не случилось ли чего-нибудь. Потом это опоздание
стало уже неловко, и родные и гости старались делать вид, что они не думают о женихе и заняты своим разговором.
Первое время женитьба, новые радости и обязанности, узнанные им, совершенно заглушили эти мысли; но в последнее время, после родов жены, когда он жил в Москве без дела, Левину всё
чаще и
чаще, настоятельнее и настоятельнее
стал представляться требовавший разрешения вопрос.