Неточные совпадения
Возле нее лежал ребенок, судорожно схвативший рукою за тощую
грудь ее и скрутивший ее своими пальцами от невольной злости, не нашед в ней молока; он
уже не плакал и не кричал, и только по тихо опускавшемуся и подымавшемуся животу его можно было думать, что он еще не умер или, по крайней мере, еще только готовился испустить последнее дыханье.
У ворот одного дома сидела старуха, и нельзя сказать, заснула ли она, умерла или просто позабылась: по крайней мере, она
уже не слышала и не видела ничего и, опустив голову на
грудь, сидела недвижимо на одном и том же месте.
Одолел было
уже козак и, сломивши, ударил вострым турецким ножом в
грудь, но не уберегся сам.
И польстился корыстью Бородатый: нагнулся, чтобы снять с него дорогие доспехи, вынул
уже турецкий нож в оправе из самоцветных каменьев, отвязал от пояса черенок с червонцами, снял с
груди сумку с тонким бельем, дорогим серебром и девическою кудрею, сохранно сберегавшеюся на память.
А на Остапа
уже наскочило вдруг шестеро; но не в добрый час, видно, наскочило: с одного полетела голова, другой перевернулся, отступивши; угодило копьем в ребро третьего; четвертый был поотважней, уклонился головой от пули, и попала в конскую
грудь горячая пуля, — вздыбился бешеный конь, грянулся о землю и задавил под собою всадника.
Это был высокий худощавый мальчик, несколько сутулый, с
узкой грудью и лицом, попорченным оспой (вообще, как я теперь вспоминаю, в то время было гораздо больше людей со следами этой болезни, чем теперь).
Наружность старшего сына, Петра, была совсем другого рода: исполинский рост, длинные члены и
узкая грудь не обещала большой физической силы; но зато черты его отражали энергию и упрямство, которыми отличался отец.
— Да, брат, аплодировали! — с восторгом воскликнул Грохотов, застучал кулаком по своей
узкой груди и закашлялся. — Теперь кончено, — я себя знаю! Артист, вот он — я! Могу сказать — обязан своему искусству жизнью, — а что? Очень просто! Народ шутить не любит…
Неточные совпадения
Вся фигура сухощавая, с
узкими плечами, приподнятыми кверху, с искусственно выпяченною вперед
грудью и с длинными, мускулистыми руками.
«Честолюбие? Серпуховской? Свет? Двор?» Ни на чем он не мог остановиться. Всё это имело смысл прежде, но теперь ничего этого
уже не было. Он встал с дивана, снял сюртук, выпустил ремень и, открыв мохнатую
грудь, чтобы дышать свободнее, прошелся по комнате. «Так сходят с ума, — повторил он, — и так стреляются… чтобы не было стыдно», добавил он медленно.
— Ну, я рада, что ты начинаешь любить его, — сказала Кити мужу, после того как она с ребенком у
груди спокойно уселась на привычном месте. — Я очень рада. А то это меня
уже начинало огорчать. Ты говорил, что ничего к нему не чувствуешь.
Сергей Иванович давно
уже отобедал и пил воду с лимоном и льдом в своей комнате, просматривая только что полученные с почты газеты и журналы, когда Левин, с прилипшими от пота ко лбу спутанными волосами и почерневшею, мокрою спиной и
грудью, с веселым говором ворвался к нему в комнату.
Всё это знал Левин, и ему мучительно, больно было смотреть на этот умоляющий, полный надежды взгляд и на эту исхудалую кисть руки, с трудом поднимающуюся и кладущую крестное знамение на тугообтянутый лоб, на эти выдающиеся плечи и хрипящую пустую
грудь, которые
уже не могли вместить в себе той жизни, о которой больной просил.