Неточные совпадения
Городничий. Мотает или не мотает, а я вас, господа, предуведомил. Смотрите, по своей части я кое-какие распоряженья сделал, советую
и вам. Особенно вам, Артемий Филиппович! Без сомнения, проезжающий чиновник захочет прежде всего осмотреть подведомственные вам богоугодные заведения —
и потому вы сделайте
так, чтобы все
было прилично: колпаки
были бы чистые,
и больные не походили бы на кузнецов, как обыкновенно
они ходят по-домашнему.
Городничий. Да,
и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня
и числа… Нехорошо, что у вас больные
такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да
и лучше, если б
их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то
и так умрет; если выздоровеет, то
и так выздоровеет. Да
и Христиану Ивановичу затруднительно
было б с
ними изъясняться:
он по-русски ни слова не знает.
Конечно, если
он ученику сделает
такую рожу, то
оно еще ничего: может
быть,
оно там
и нужно
так, об этом я не могу судить; но вы посудите сами, если
он сделает это посетителю, — это может
быть очень худо: господин ревизор или другой кто может принять это на свой счет.
А Петр-то Иванович уж мигнул пальцем
и подозвал трактирщика-с, трактирщика Власа: у
него жена три недели назад тому родила,
и такой пребойкий мальчик,
будет так же, как
и отец, содержать трактир.
Бобчинский.
Он,
он, ей-богу
он…
Такой наблюдательный: все обсмотрел. Увидел, что мы с Петром-то Ивановичем
ели семгу, — больше потому, что Петр Иванович насчет своего желудка… да,
так он и в тарелки к нам заглянул. Меня
так и проняло страхом.
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если
и заглянет в какую-нибудь бумагу,
так он жизни не
будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда
и что неправда.
Наскучило идти — берешь извозчика
и сидишь себе как барин, а не хочешь заплатить
ему — изволь: у каждого дома
есть сквозные ворота,
и ты
так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол не сыщет.
Хлестаков. Ты растолкуй
ему сурьезно, что мне нужно
есть. Деньги сами собою…
Он думает, что, как
ему, мужику, ничего, если не
поесть день,
так и другим тоже. Вот новости!
Хлестаков. Поросенок ты скверный… Как же
они едят, а я не
ем? Отчего же я, черт возьми, не могу
так же? Разве
они не
такие же проезжающие, как
и я?
Хлестаков. Черт
его знает, что
такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (
Ест.)Мошенники, канальи, чем
они кормят!
И челюсти заболят, если съешь один
такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно как деревянная кора, ничем вытащить нельзя;
и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет
и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да
есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что
он такое и в какой мере нужно
его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается
и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Бобчинский. Ничего, ничего-с, без всякого-с помешательства, только сверх носа небольшая нашлепка! Я забегу к Христиану Ивановичу: у него-с
есть пластырь
такой,
так вот
оно и пройдет.
Иной городничий, конечно, радел бы о своих выгодах; но, верите ли, что, даже когда ложишься спать, все думаешь: «Господи боже ты мой, как бы
так устроить, чтобы начальство увидело мою ревность
и было довольно?..» Наградит ли
оно или нет — конечно, в
его воле; по крайней мере, я
буду спокоен в сердце.
Городничий.
И не рад, что
напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что
он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же
и не
быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то
и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет
и во дворец ездит…
Так вот, право, чем больше думаешь… черт
его знает, не знаешь, что
и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Добчинский.То
есть оно так только говорится, а
он рожден мною
так совершенно, как бы
и в браке,
и все это, как следует, я завершил потом законными-с узами супружества-с.
Так я, изволите видеть, хочу, чтоб
он теперь уже
был совсем, то
есть, законным моим сыном-с
и назывался бы
так, как я: Добчинский-с.
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович!
Оно хоть
и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то другого приняли…
И батюшка
будет гневаться, что
так замешкались.
Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Купцы. Ей-богу!
такого никто не запомнит городничего.
Так все
и припрятываешь в лавке, когда
его завидишь. То
есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив
такой, что лет уже по семи лежит в бочке, что у меня сиделец не
будет есть, а
он целую горсть туда запустит. Именины
его бывают на Антона,
и уж, кажись, всего нанесешь, ни в чем не нуждается; нет,
ему еще подавай: говорит,
и на Онуфрия
его именины. Что делать?
и на Онуфрия несешь.
Чтобы
ему, если
и тетка
есть, то
и тетке всякая пакость,
и отец если жив у
него, то чтоб
и он, каналья, околел или поперхнулся навеки, мошенник
такой!
Следовало взять сына портного,
он же
и пьянюшка
был, да родители богатый подарок дали,
так он и присыкнулся к сыну купчихи Пантелеевой, а Пантелеева тоже подослала к супруге полотна три штуки;
так он ко мне.
Анна Андреевна.
Ему всё бы только рыбки! Я не иначе хочу, чтоб наш дом
был первый в столице
и чтоб у меня в комнате
такое было амбре, чтоб нельзя
было войти
и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза
и нюхает.)Ах, как хорошо!
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал
было уже курьера, с тем чтобы отправить
его с эштафетой, — но любопытство
такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет,
так вот
и тянет! В одном ухе
так вот
и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!»
И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз.
И руки дрожат,
и все помутилось.
Неточные совпадения
Лука стоял, помалчивал, // Боялся, не наклали бы // Товарищи в бока. //
Оно быть так и сталося, // Да к счастию крестьянина // Дорога позагнулася — // Лицо попово строгое // Явилось на бугре…
Кутейкин. Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да, Богу изволившу, назад воротился. Подавал в консисторию челобитье, в котором прописал: «Такой-то де семинарист, из церковничьих детей, убоялся бездны премудрости, просит от нея об увольнении». На что
и милостивая резолюция вскоре воспоследовала, с отметкою: «Такого-то де семинариста от всякого учения уволить: писано бо
есть, не мечите бисера пред свиниями, да не попрут
его ногами».
Еремеевна. Я
и к
нему было толкнулась, да насилу унесла ноги. Дым столбом, моя матушка! Задушил, проклятый, табачищем.
Такой греховодник.
— Да вот комара за семь верст ловили, — начали
было головотяпы,
и вдруг
им сделалось
так смешно,
так смешно… Посмотрели
они друг на дружку
и прыснули.
—
И так это меня обидело, — продолжала она, всхлипывая, — уж
и не знаю как!"За что же, мол, ты бога-то обидел?" — говорю я
ему. А
он не то чтобы что, плюнул мне прямо в глаза:"Утрись, говорит, может,
будешь видеть", —
и был таков.