Неточные совпадения
Городничий.
Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это
уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь.
Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Городничий.
Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать.
Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это
уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Лука Лукич.
Да, он горяч! Я ему это несколько раз
уже замечал… Говорит: «Как хотите, для науки я жизни не пощажу».
Городничий.
Да, таков
уже неизъяснимый закон судеб: умный человек — или пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси.
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги.
Да, встретившись с Петром Ивановичем, и говорю ему: «Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович
уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая, не знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Квартальный.
Да так: привезли его поутру мертвецки. Вот
уже два ушата воды вылили, до сих пор не протрезвился.
Нет,
уж лучше поголодать,
да приехать домой в петербургском костюме.
Городничий (в сторону).Славно завязал узелок! Врет, врет — и нигде не оборвется! А ведь какой невзрачный, низенький, кажется, ногтем бы придавил его. Ну,
да постой, ты у меня проговоришься. Я тебя
уж заставлю побольше рассказать! (Вслух.)Справедливо изволили заметить. Что можно сделать в глуши? Ведь вот хоть бы здесь: ночь не спишь, стараешься для отечества, не жалеешь ничего, а награда неизвестно еще когда будет. (Окидывает глазами комнату.)Кажется, эта комната несколько сыра?
Хлестаков.
Да зачем же тюрьмы?
Уж лучше мы обсмотрим богоугодные заведения.
Марья Антоновна.
Да, право, маменька, чрез минуты две всё узнаем.
Уж скоро Авдотья должна прийти. (Всматривается в окно и вскрикивает.)Ах, маменька, маменька! кто-то идет, вон в конце улицы.
Хлестаков.
Да, и в журналы помещаю. Моих, впрочем, много есть сочинений: «Женитьба Фигаро», «Роберт-Дьявол», «Норма».
Уж и названий даже не помню. И всё случаем: я не хотел писать, но театральная дирекция говорит: «Пожалуйста, братец, напиши что-нибудь». Думаю себе: «Пожалуй, изволь, братец!» И тут же в один вечер, кажется, всё написал, всех изумил. У меня легкость необыкновенная в мыслях. Все это, что было под именем барона Брамбеуса, «Фрегат „Надежды“ и „Московский телеграф“… все это я написал.
Хлестаков. Ах
да, это правда: это точно Загоскина; а есть другой «Юрий Милославский», так тот
уж мой.
Анна Андреевна. Ну, может быть, один какой-нибудь раз,
да и то так
уж, лишь бы только. «А, — говорит себе, — дай
уж посмотрю на нее!»
Городничий. Ну,
уж вы — женщины! Все кончено, одного этого слова достаточно! Вам всё — финтирлюшки! Вдруг брякнут ни из того ни из другого словцо. Вас посекут,
да и только, а мужа и поминай как звали. Ты, душа моя, обращалась с ним так свободно, как будто с каким-нибудь Добчинским.
Осип.
Да, порядок любит.
Уж ему чтоб все было в исправности.
Осип.
Да, хорошее. Вот
уж на что я, крепостной человек, но и то смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог с ним! я человек простой».
Городничий. О,
уж там наговорят! Я думаю, поди только
да послушай — и уши потом заткнешь. (Обращаясь к Осипу.)Ну, друг…
Хлестаков. А,
да я
уж вас видел. Вы, кажется, тогда упали? Что, как ваш нос?
Купцы. Изволь, отец наш! (Вынимают деньги.)
Да что триста!
Уж лучше пятьсот возьми, помоги только.
Хлестаков.
Да вот тогда вы дали двести, то есть не двести, а четыреста, — я не хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй, и теперь столько же, чтобы
уже ровно было восемьсот.
Голос Хлестакова.
Да, я привык
уж так. У меня голова болит от рессор.
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе,
да за дело, чтоб он знал полезное. А ты что? — начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за то, что не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша» не знаешь, а
уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо
да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого, что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь?
Да я плевать на твою голову и на твою важность!
Коробкин.
Да позвольте,
уж я знаю.
Неточные совпадения
Да распрямиться дедушка // Не мог: ему
уж стукнуло, // По сказкам, сто годов, // Дед жил в особой горнице, // Семейки недолюбливал, // В свой угол не пускал;
«Вишь, тоже добрый! сжалился», — // Заметил Пров, а Влас ему: // — Не зол…
да есть пословица: // Хвали траву в стогу, // А барина — в гробу! // Все лучше, кабы Бог его // Прибрал…
Уж нет Агапушки…
Теперь
уж не до гордости // Лежать в родном владении // Рядком с отцами, с дедами, //
Да и владенья многие // Барышникам пошли.
А я с ножом: «
Да полно вам!» //
Уж как Господь помиловал, // Что я не закричал?
Влас отвечал задумчиво: // — Бахвалься! А давно ли мы, // Не мы одни — вся вотчина… // (
Да… все крестьянство русское!) // Не в шутку, не за денежки, // Не три-четыре месяца, // А целый век…
да что
уж тут! // Куда
уж нам бахвалиться, // Недаром Вахлаки!