Неточные совпадения
Да еще, когда бричка подъехала к гостинице, встретился молодой человек в белых канифасовых панталонах, весьма
узких и коротких, во фраке с покушеньями на моду, из-под которого видна была манишка, застегнутая тульскою булавкою с бронзовым пистолетом.
Кроме страсти к чтению, он имел еще два обыкновения, составлявшие две другие его характерические черты: спать не раздеваясь, так, как есть, в том же сюртуке, и носить всегда с собою какой-то свой особенный воздух, своего собственного запаха, отзывавшийся несколько жилым покоем, так что достаточно было ему только пристроить где-нибудь свою кровать, хоть даже в необитаемой дотоле комнате,
да перетащить туда шинель и пожитки, и
уже казалось, что в этой комнате лет десять жили люди.
Не мешает сделать еще замечание, что Манилова… но, признаюсь, о дамах я очень боюсь говорить,
да притом мне пора возвратиться к нашим героям, которые стояли
уже несколько минут перед дверями гостиной, взаимно упрашивая друг друга пройти вперед.
—
Да, — примолвил Манилов, —
уж она, бывало, все спрашивает меня: «
Да что же твой приятель не едет?» — «Погоди, душенька, приедет». А вот вы наконец и удостоили нас своим посещением.
Уж такое, право, доставили наслаждение… майский день… именины сердца…
Прошу посмотреть на него, когда он сидит среди своих подчиненных, —
да просто от страха и слова не выговоришь! гордость и благородство, и
уж чего не выражает лицо его? просто бери кисть,
да и рисуй...
Старуха задумалась. Она видела, что дело, точно, как будто выгодно,
да только
уж слишком новое и небывалое; а потому начала сильно побаиваться, чтобы как-нибудь не надул ее этот покупщик; приехал же бог знает откуда,
да еще и в ночное время.
—
Уж это, точно, правда.
Уж совсем ни на что не нужно;
да ведь меня одно только и останавливает, что ведь они
уже мертвые.
—
Да не найдешь слов с вами! Право, словно какая-нибудь, не говоря дурного слова, дворняжка, что лежит на сене: и сама не ест сена, и другим не дает. Я хотел было закупать у вас хозяйственные продукты разные, потому что я и казенные подряды тоже веду… — Здесь он прилгнул, хоть и вскользь, и без всякого дальнейшего размышления, но неожиданно удачно. Казенные подряды подействовали сильно на Настасью Петровну, по крайней мере, она произнесла
уже почти просительным голосом...
— Ну,
да изволь, я готова отдать за пятнадцать ассигнацией! Только смотри, отец мой, насчет подрядов-то: если случится муки брать ржаной, или гречневой, или круп, или скотины битой, так
уж, пожалуйста, не обидь меня.
—
Да у меня-то их хорошо пекут, — сказала хозяйка, —
да вот беда: урожай плох, мука
уж такая неавантажная…
Да что же, батюшка, вы так спешите? — проговорила она, увидя, что Чичиков взял в руки картуз, — ведь и бричка еще не заложена.
Потом пили какой-то бальзам, носивший такое имя, которое даже трудно было припомнить,
да и сам хозяин в другой раз назвал его
уже другим именем.
— Ну вот видишь, вот
уж и нечестно с твоей стороны: слово дал,
да и на попятный двор.
—
Да мне хочется, чтобы у тебя были собаки. Послушай, если
уж не хочешь собак, так купи у меня шарманку, чудная шарманка; самому, как честный человек, обошлась в полторы тысячи: тебе отдаю за девятьсот рублей.
—
Да за что же ты бранишь меня? Виноват разве я, что не играю? Продай мне душ одних, если
уж ты такой человек, что дрожишь из-за этого вздору.
—
Да, конечно, мертвые, — сказал Собакевич, как бы одумавшись и припомнив, что они в самом деле были
уже мертвые, а потом прибавил: — Впрочем, и то сказать: что из этих людей, которые числятся теперь живущими? Что это за люди? Мухи, а не люди.
Как взглянул он на его спину, широкую, как у вятских приземистых лошадей, и на ноги его, походившие на чугунные тумбы, которые ставят на тротуарах, не мог не воскликнуть внутренно: «Эк наградил-то тебя Бог! вот
уж точно, как говорят, неладно скроен,
да крепко сшит!..
Он
уже позабывал сам, сколько у него было чего, и помнил только, в каком месте стоял у него в шкафу графинчик с остатком какой-нибудь настойки, на котором он сам сделал наметку, чтобы никто воровским образом ее не выпил,
да где лежало перышко или сургучик.
— Я давненько не вижу гостей, — сказал он, —
да, признаться сказать, в них мало вижу проку. Завели пренеприличный обычай ездить друг к другу, а в хозяйстве-то упущения…
да и лошадей их корми сеном! Я давно
уж отобедал, а кухня у меня низкая, прескверная, и труба-то совсем развалилась: начнешь топить, еще пожару наделаешь.
— Пили
уже и ели! — сказал Плюшкин. —
Да, конечно, хорошего общества человека хоть где узнаешь: он не ест, а сыт; а как эдакой какой-нибудь воришка,
да его сколько ни корми… Ведь вот капитан — приедет: «Дядюшка, говорит, дайте чего-нибудь поесть!» А я ему такой же дядюшка, как он мне дедушка. У себя дома есть, верно, нечего, так вот он и шатается!
Да, ведь вам нужен реестрик всех этих тунеядцев? Как же, я, как знал, всех их списал на особую бумажку, чтобы при первой подаче ревизии всех их вычеркнуть.
—
Да кого же знакомого? Все мои знакомые перемерли или раззнакомились. Ах, батюшка! как не иметь, имею! — вскричал он. — Ведь знаком сам председатель, езжал даже в старые годы ко мне, как не знать! однокорытниками были, вместе по заборам лазили! как не знакомый?
уж такой знакомый! так
уж не к нему ли написать?
—
Да за что же припекут, коли я не брала и в руки четвертки?
Уж скорее другой какой бабьей слабостью, а воровством меня еще никто не попрекал.
— Ну, что ж ты расходилась так? Экая занозистая! Ей скажи только одно слово, а она
уж в ответ десяток! Поди-ка принеси огоньку запечатать письмо.
Да стой, ты схватишь сальную свечу, сало дело топкое: сгорит —
да и нет, только убыток, а ты принеси-ка мне лучинку!
«Нет, этого мы приятелю и понюхать не дадим», — сказал про себя Чичиков и потом объяснил, что такого приятеля никак не найдется, что одни издержки по этому делу будут стоить более, ибо от судов нужно отрезать полы собственного кафтана
да уходить подалее; но что если он
уже действительно так стиснут, то, будучи подвигнут участием, он готов дать… но что это такая безделица, о которой даже не стоит и говорить.
—
Да я их отпирал, — сказал Петрушка,
да и соврал. Впрочем, барин и сам знал, что он соврал, но
уж не хотел ничего возражать. После сделанной поездки он чувствовал сильную усталость. Потребовавши самый легкий ужин, состоявший только в поросенке, он тот же час разделся и, забравшись под одеяло, заснул сильно, крепко, заснул чудным образом, как спят одни только те счастливцы, которые не ведают ни геморроя, ни блох, ни слишком сильных умственных способностей.
Полицеймейстер, точно, был чудотворец: как только услышал он, в чем дело, в ту ж минуту кликнул квартального, бойкого малого в лакированных ботфортах, и, кажется, всего два слова шепнул ему на ухо
да прибавил только: «Понимаешь!» — а
уж там, в другой комнате, в продолжение того времени, как гости резалися в вист, появилась на столе белуга, осетры, семга, икра паюсная, икра свежепросольная, селедки, севрюжки, сыры, копченые языки и балыки, — это все было со стороны рыбного ряда.
Уж было немало таких примеров: просто в мире,
да и по истории тоже».
Да, Чичиков,
уж ты не противься, одну безешку позволь напечатлеть тебе в белоснежную щеку твою!
Да не покажется читателю странным, что обе дамы были не согласны между собою в том, что видели почти в одно и то же время. Есть, точно, на свете много таких вещей, которые имеют
уже такое свойство: если на них взглянет одна дама, они выйдут совершенно белые, а взглянет другая, выйдут красные, красные, как брусника.
Все те, которые прекратили давно
уже всякие знакомства и знались только, как выражаются, с помещиками Завалишиным
да Полежаевым (знаменитые термины, произведенные от глаголов «полежать» и «завалиться», которые в большом ходу у нас на Руси, все равно как фраза: заехать к Сопикову и Храповицкому, означающая всякие мертвецкие сны на боку, на спине и во всех иных положениях, с захрапами, носовыми свистами и прочими принадлежностями); все те, которых нельзя было выманить из дому даже зазывом на расхлебку пятисотрублевой ухи с двухаршинными стерлядями и всякими тающими во рту кулебяками; словом, оказалось, что город и люден, и велик, и населен как следует.
Прежде всего отнеслись к Коробочке, но тут почерпнули не много: купил-де за пятнадцать рублей, и птичьи перья тоже покупает, и много всего обещался накупить, в казну сало тоже ставит, и потому, наверно, плут, ибо
уж был один такой, который покупал птичьи перья и в казну сало поставлял,
да обманул всех и протопопшу надул более чем на сто рублей.
— Капитан Копейкин, — сказал почтмейстер,
уже понюхавши табаку, —
да ведь это, впрочем, если рассказать, выйдет презанимательная для какого-нибудь писателя в некотором роде целая поэма.
— Такой приказ, так
уж, видно, следует, — сказал швейцар и прибавил к тому слово: «
да». После чего стал перед ним совершенно непринужденно, не сохраняя того ласкового вида, с каким прежде торопился снимать с него шинель. Казалось, он думал, глядя на него: «Эге!
уж коли тебя бары гоняют с крыльца, так ты, видно, так себе, шушера какой-нибудь!»
Ах,
да! я ведь тебе должен сказать, что в городе все против тебя; они думают, что ты делаешь фальшивые бумажки, пристали ко мне,
да я за тебя горой, наговорил им, что с тобой учился и отца знал; ну и,
уж нечего говорить, слил им пулю порядочную.
—
Да увезти губернаторскую дочку. Я, признаюсь, ждал этого, ей-богу, ждал! В первый раз, как только увидел вас вместе на бале, ну
уж, думаю себе, Чичиков, верно, недаром… Впрочем, напрасно ты сделал такой выбор, я ничего в ней не нахожу хорошего. А есть одна, родственница Бикусова, сестры его дочь, так вот
уж девушка! можно сказать: чудо коленкор!
Или просто жаль оставлять отогретое
уже место на людской кухне под тулупом, близ печи,
да щей с городским мягким пирогом, с тем чтобы вновь тащиться под дождь, и слякоть, и всякую дорожную невзгоду?
Хоть бы заикнулся, беспутный, — а вот теперь к последнему часу и пригнал! когда
уж почти начеку: сесть бы
да и ехать, а? а ты вот тут-то и напакостил, а? а?
Я поставлю полные баллы во всех науках тому, кто ни аза не знает,
да ведет себя похвально; а в ком я вижу дурной дух
да насмешливость, я тому нуль, хотя он Солона заткни за пояс!» Так говорил учитель, не любивший насмерть Крылова за то, что он сказал: «По мне,
уж лучше пей,
да дело разумей», — и всегда рассказывавший с наслаждением в лице и в глазах, как в том училище, где он преподавал прежде, такая была тишина, что слышно было, как муха летит; что ни один из учеников в течение круглого года не кашлянул и не высморкался в классе и что до самого звонка нельзя было узнать, был ли кто там или нет.
Да накупи я всех этих, которые вымерли, пока еще не подавали новых ревизских сказок, приобрети их, положим, тысячу,
да, положим, опекунский совет даст по двести рублей на душу: вот
уж двести тысяч капиталу!
Въезд в какой бы ни было город, хоть даже в столицу, всегда как-то бледен; сначала все серо и однообразно: тянутся бесконечные заводы
да фабрики, закопченные дымом, а потом
уже выглянут углы шестиэтажных домов, магазины, вывески, громадные перспективы улиц, все в колокольнях, колоннах, статуях, башнях, с городским блеском, шумом и громом и всем, что на диво произвела рука и мысль человека.
Теперь у нас подлецов не бывает, есть люди благонамеренные, приятные, а таких, которые бы на всеобщий позор выставили свою физиогномию под публичную оплеуху, отыщется разве каких-нибудь два, три человека,
да и те
уже говорят теперь о добродетели.
Что занимаюсь философией
да иной раз нет времени, так
уж я и не отец? ан вот нет же, отец! отец, черт их побери, отец!
— Это не поступок, Андрей Иванович. Это просто генеральская привычка: они всем говорят ты.
Да, впрочем,
уж почему этого и не позволить заслуженному, почтенному человеку?
— Хорошо; положим, он вас оскорбил, зато вы и поквитались с ним: он вам, и вы ему. Но расставаться навсегда из пустяка, — помилуйте, на что же это похоже? Как же оставлять дело, которое только что началось? Если
уже избрана цель, так тут
уже нужно идти напролом. Что глядеть на то, что человек плюется! Человек всегда плюется;
да вы не отыщете теперь во всем свете такого, который бы не плевался.
— Жена — хлопотать! — продолжал Чичиков. — Ну, что ж может какая-нибудь неопытная молодая женщина? Спасибо, что случились добрые люди, которые посоветовали пойти на мировую. Отделался он двумя тысячами
да угостительным обедом. И на обеде, когда все
уже развеселились, и он также, вот и говорят они ему: «Не стыдно ли тебе так поступить с нами? Ты все бы хотел нас видеть прибранными,
да выбритыми,
да во фраках. Нет, ты полюби нас черненькими, а беленькими нас всякий полюбит».
По причине толщины, он
уже не мог ни в каком случае потонуть и как бы ни кувыркался, желая нырнуть, вода бы его все выносила наверх; и если бы село к нему на спину еще двое человек, он бы, как упрямый пузырь, остался с ними на верхушке воды, слегка только под ними покряхтывал
да пускал носом и ртом пузыри.
Козьма
да Денис!» Когда же подъехал он к крыльцу дома, к величайшему изумленью его, толстый барин был
уже на крыльце и принял его в свои объятья.
Чичиков, чинясь, проходил в дверь боком, чтоб дать и хозяину пройти с ним вместе; но это было напрасно: хозяин бы не прошел,
да его
уж и не было. Слышно было только, как раздавались его речи по двору: «
Да что ж Фома Большой? Зачем он до сих пор не здесь? Ротозей Емельян, беги к повару-телепню, чтобы потрошил поскорей осетра. Молоки, икру, потроха и лещей в уху, а карасей — в соус.
Да раки, раки! Ротозей Фома Меньшой, где же раки? раки, говорю, раки?!» И долго раздавалися всё — раки
да раки.
—
Да полно хвастать! Будто
уж вы никогда не скучали?
— Пропал совершенно сон! — сказал Чичиков, переворачиваясь на другую сторону, закутал голову в подушки и закрыл себя всего одеялом, чтобы не слышать ничего. Но сквозь одеяло слышалось беспрестанно: «
Да поджарь,
да подпеки,
да дай взопреть хорошенько». Заснул он
уже на каком-то индюке.
—
Да нет, братец, я
уж двадцать раз вам повторял: не возите больше. У меня материалу столько накопилось, что девать некуда.