Неточные совпадения
— Да кто
же говорит, что они живые? Потому-то и в убыток вам, что мертвые: вы за них платите, а теперь я вас избавлю от хлопот и платежа. Понимаете? Да не только избавлю, да еще сверх того дам вам пятнадцать рублей.
Ну, теперь ясно?
— Страм, страм, матушка! просто страм!
Ну что вы это говорите, подумайте сами! Кто
же станет покупать их?
Ну какое употребление он может из них сделать?
— Куда ж еще вы их хотели пристроить? Да, впрочем, ведь кости и могилы — все вам остается, перевод только на бумаге.
Ну, так что
же? Как
же? отвечайте, по крайней мере.
—
Ну, душа, вот это так! Вот это хорошо, постой
же, я тебя поцелую за это. — Здесь Ноздрев и Чичиков поцеловались. — И славно: втроем и покатим!
— Да что
же тебе за прибыль знать?
ну, просто так, пришла фантазия.
—
Ну, так как
же думаешь? — сказал Ноздрев, немного помолчавши. — Не хочешь играть на души?
—
Ну вот то-то
же, нужно будет ехать в город.
«
Ну, ты, я думаю, устоишь!» — подумал про себя Чичиков и произнес тут
же, что, из уважения к нему, он готов принять даже издержки по купчей на свой счет.
Ну и в книге, и там была бы она так
же бестолкова, как в натуре.
— Ах, прелести! Так он за старуху принялся.
Ну, хорош
же после этого вкус наших дам, нашли в кого влюбиться.
—
Ну, слушайте
же, что такое эти мертвые души, — сказала дама приятная во всех отношениях, и гостья при таких словах вся обратилась в слух: ушки ее вытянулись сами собою, она приподнялась, почти не сидя и не держась на диване, и, несмотря на то что была отчасти тяжеловата, сделалась вдруг тонее, стала похожа на легкий пух, который вот так и полетит на воздух от дуновенья.
—
Ну, позвольте,
ну положите сами клятву, какую хотите, я готова сей
же час лишиться детей, мужа, всего именья, если у ней есть хоть одна капелька, хоть частица, хоть тень какого-нибудь румянца!
—
Ну так зачем
же тогда не сказал, а?
—
Ну, так чего
же вы оробели? — сказал секретарь, — один умер, другой родится, а все в дело годится.
Ну да ведь дан
же человеку на что-нибудь ум.
Когда дорога понеслась узким оврагом в чащу огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз, в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами в разных местах одну и ту
же реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой
же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «
Ну, не дурак ли я был доселе?
—
Ну, так благодарите
же Бога.
— А кто их заводил? Сами завелись: накопилось шерсти, сбыть некуды, я и начал ткать сукна, да и сукна толстые, простые; по дешевой цене их тут
же на рынках у меня и разбирают. Рыбью шелуху, например, сбрасывали на мой берег шесть лет сряду;
ну, куды ее девать? я начал с нее варить клей, да сорок тысяч и взял. Ведь у меня всё так.
—
Ну, да если голод и смерть грозят, нужно
же что-нибудь предпринимать. Я спрошу, не может ли брат мой через кого-либо в городе выхлопотать какую-нибудь должность.
— Да как
же в самом деле: три дни от тебя ни слуху ни духу! Конюх от Петуха привел твоего жеребца. «Поехал, говорит, с каким-то барином».
Ну, хоть бы слово сказал: куды, зачем, на сколько времени? Помилуй, братец, как
же можно этак поступать? А я бог знает чего не передумал в эти дни!
—
Ну что ж делать? позабыл, — сказал Платонов. — Мы заехали к Константину Федоровичу… Он тебе кланяется, сестра также. Рекомендую тебе Павла Ивановича Чичикова. Павел Иванович, — брат Василий. Прошу полюбить его так
же, как и меня.