Неточные совпадения
Впрочем, приезжий делал не всё пустые вопросы; он с чрезвычайною точностию расспросил, кто
в городе губернатор, кто председатель палаты, кто прокурор, — словом, не пропустил
ни одного значительного чиновника; но еще с большею точностию, если даже не с участием, расспросил обо всех значительных помещиках: сколько кто имеет душ крестьян, как далеко живет от города, какого даже характера и как часто приезжает
в город; расспросил внимательно о состоянии края: не было ли каких болезней
в их губернии — повальных горячек, убийственных каких-либо лихорадок, оспы и тому подобного, и все так обстоятельно и с такою точностию, которая показывала более,
чем одно простое любопытство.
Коцебу,
в которой Ролла играл г. Поплёвин, Кору — девица Зяблова, прочие лица были и того менее замечательны; однако же он прочел их всех, добрался даже до цены партера и узнал,
что афиша была напечатана
в типографии губернского правления, потом переворотил на другую сторону: узнать, нет ли там чего-нибудь, но, не нашедши ничего, протер глаза, свернул опрятно и положил
в свой ларчик, куда имел обыкновение складывать все,
что ни попадалось.
О
чем бы разговор
ни был, он всегда умел поддержать его: шла ли речь о лошадином заводе, он говорил и о лошадином заводе; говорили ли о хороших собаках, и здесь он сообщал очень дельные замечания; трактовали ли касательно следствия, произведенного казенною палатою, — он показал,
что ему небезызвестны и судейские проделки; было ли рассуждение о бильярдной игре — и
в бильярдной игре не давал он промаха; говорили ли о добродетели, и о добродетели рассуждал он очень хорошо, даже со слезами на глазах; об выделке горячего вина, и
в горячем вине знал он прок; о таможенных надсмотрщиках и чиновниках, и о них он судил так, как будто бы сам был и чиновником и надсмотрщиком.
Как он
ни был степенен и рассудителен, но тут чуть не произвел даже скачок по образцу козла,
что, как известно, производится только
в самых сильных порывах радости.
Мысль о ней как-то особенно не варилась
в его голове: как
ни переворачивал он ее, но никак не мог изъяснить себе, и все время сидел он и курил трубку,
что тянулось до самого ужина.
Селифан, не видя
ни зги, направил лошадей так прямо на деревню,
что остановился только тогда, когда бричка ударилася оглоблями
в забор и когда решительно уже некуда было ехать.
Между тем псы заливались всеми возможными голосами: один, забросивши вверх голову, выводил так протяжно и с таким старанием, как будто за это получал бог знает какое жалованье; другой отхватывал наскоро, как пономарь; промеж них звенел, как почтовый звонок, неугомонный дискант, вероятно молодого щенка, и все это, наконец, повершал бас, может быть, старик, наделенный дюжею собачьей натурой, потому
что хрипел, как хрипит певческий контрабас, когда концерт
в полном разливе: тенора поднимаются на цыпочки от сильного желания вывести высокую ноту, и все,
что ни есть, порывается кверху, закидывая голову, а он один, засунувши небритый подбородок
в галстук, присев и опустившись почти до земли, пропускает оттуда свою ноту, от которой трясутся и дребезжат стекла.
Чичиков поблагодарил хозяйку, сказавши,
что ему не нужно ничего, чтобы она не беспокоилась
ни о
чем,
что, кроме постели, он ничего не требует, и полюбопытствовал только знать,
в какие места заехал он и далеко ли отсюда пути к помещику Собакевичу, на
что старуха сказала,
что и не слыхивала такого имени и
что такого помещика вовсе нет.
Как зарубил
что себе
в голову, то уж ничем его не пересилишь; сколько
ни представляй ему доводов, ясных как день, все отскакивает от него, как резинный мяч отскакивает от стены.
Поставив на него шкатулку, он несколько отдохнул, ибо чувствовал,
что был весь
в поту, как
в реке: все,
что ни было на нем, начиная от рубашки до чулок, все было мокро.
Веришь ли,
что офицеры, сколько их
ни было, сорок человек одних офицеров было
в городе; как начали мы, братец, пить…
В ту же минуту он предлагал вам ехать куда угодно, хоть на край света, войти
в какое хотите предприятие, менять все
что ни есть на все,
что хотите.
Ноздрев, возвратившись, повел гостей осматривать все,
что ни было у него на деревне, и
в два часа с небольшим показал решительно все, так
что ничего уж больше не осталось показывать.
— Здесь Ноздрев, схвативши за руку Чичикова, стал тащить его
в другую комнату, и как тот
ни упирался ногами
в пол и
ни уверял,
что он знает уже, какая шарманка, но должен был услышать еще раз, каким образом поехал
в поход Мальбруг.
Везде, где бы
ни было
в жизни, среди ли черствых, шероховато-бедных и неопрятно-плеснеющих низменных рядов ее или среди однообразно-хладных и скучно-опрятных сословий высших, везде хоть раз встретится на пути человеку явленье, не похожее на все то,
что случалось ему видеть дотоле, которое хоть раз пробудит
в нем чувство, не похожее на те, которые суждено ему чувствовать всю жизнь.
Долго бы стоял он бесчувственно на одном месте, вперивши бессмысленно очи
в даль, позабыв и дорогу, и все ожидающие впереди выговоры, и распеканья за промедление, позабыв и себя, и службу, и мир, и все,
что ни есть
в мире.
Словом, все, на
что ни глядел он, было упористо, без пошатки,
в каком-то крепком и неуклюжем порядке.
Чичиков еще раз окинул комнату, и все,
что в ней
ни было, — все было прочно, неуклюже
в высочайшей степени и имело какое-то странное сходство с самим хозяином дома;
в углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех ногах, совершенный медведь.
— А
что ж, душенька, так у них делается, я не виноват, так у них у всех делается. Все
что ни есть ненужного,
что Акулька у нас бросает, с позволения сказать,
в помойную лохань, они его
в суп! да
в суп! туда его!
Собакевич слушал все по-прежнему, нагнувши голову, и хоть бы что-нибудь похожее на выражение показалось на лице его. Казалось,
в этом теле совсем не было души, или она у него была, но вовсе не там, где следует, а, как у бессмертного кощея, где-то за горами и закрыта такою толстою скорлупою,
что все,
что ни ворочалось на дне ее, не производило решительно никакого потрясения на поверхности.
Последние слова он уже сказал, обратившись к висевшим на стене портретам Багратиона и Колокотрони, [Колокотрони — участник национально-освободительного движения
в Греции
в 20-х г. XIX
в.] как обыкновенно случается с разговаривающими, когда один из них вдруг, неизвестно почему, обратится не к тому лицу, к которому относятся слова, а к какому-нибудь нечаянно пришедшему третьему, даже вовсе незнакомому, от которого знает,
что не услышит
ни ответа,
ни мнения,
ни подтверждения, но на которого, однако ж, так устремит взгляд, как будто призывает его
в посредники; и несколько смешавшийся
в первую минуту незнакомец не знает, отвечать ли ему на то дело, о котором ничего не слышал, или так постоять, соблюдши надлежащее приличие, и потом уже уйти прочь.
А уж куды бывает метко все то,
что вышло из глубины Руси, где нет
ни немецких,
ни чухонских,
ни всяких иных племен, а всё сам-самородок, живой и бойкий русский ум,
что не лезет за словом
в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку, и нечего прибавлять уже потом, какой у тебя нос или губы, — одной чертой обрисован ты с ног до головы!
Словом, все было хорошо, как не выдумать
ни природе,
ни искусству, но как бывает только тогда, когда они соединятся вместе, когда по нагроможденному, часто без толку, труду человека пройдет окончательным резцом своим природа, облегчит тяжелые массы, уничтожит грубоощутительную правильность и нищенские прорехи, сквозь которые проглядывает нескрытый, нагой план, и даст чудную теплоту всему,
что создалось
в хладе размеренной чистоты и опрятности.
Не довольствуясь сим, он ходил еще каждый день по улицам своей деревни, заглядывал под мостики, под перекладины и все,
что ни попадалось ему: старая подошва, бабья тряпка, железный гвоздь, глиняный черепок, — все тащил к себе и складывал
в ту кучу, которую Чичиков заметил
в углу комнаты.
В комнате своей он подымал с пола все,
что ни видел: сургучик, лоскуток бумажки, перышко, и все это клал на бюро или на окошко.
Уже несколько минут стоял Плюшкин, не говоря
ни слова, а Чичиков все еще не мог начать разговора, развлеченный как видом самого хозяина, так и всего того,
что было
в его комнате.
— А ей-богу, так! Ведь у меня
что год, то бегают. Народ-то больно прожорлив, от праздности завел привычку трескать, а у меня есть и самому нечего… А уж я бы за них
что ни дай взял бы. Так посоветуйте вашему приятелю-то: отыщись ведь только десяток, так вот уж у него славная деньга. Ведь ревизская душа стóит
в пятистах рублях.
В самом деле,
что ни говори, не только одни мертвые души, но еще и беглые, и всего двести с лишком человек!
— Да я их отпирал, — сказал Петрушка, да и соврал. Впрочем, барин и сам знал,
что он соврал, но уж не хотел ничего возражать. После сделанной поездки он чувствовал сильную усталость. Потребовавши самый легкий ужин, состоявший только
в поросенке, он тот же час разделся и, забравшись под одеяло, заснул сильно, крепко, заснул чудным образом, как спят одни только те счастливцы, которые не ведают
ни геморроя,
ни блох,
ни слишком сильных умственных способностей.
— Послушайте, любезные, — сказал он, — я очень хорошо знаю,
что все дела по крепостям,
в какую бы
ни было цену, находятся
в одном месте, а потому прошу вас показать нам стол, а если вы не знаете,
что у вас делается, так мы спросим у других.
За советы Чичиков благодарил, говоря,
что при случае не преминет ими воспользоваться, а от конвоя отказался решительно, говоря,
что он совершенно не нужен,
что купленные им крестьяне отменно смирного характера, чувствуют сами добровольное расположение к переселению и
что бунта
ни в каком случае между ними быть не может.
Кто был то,
что называют тюрюк, то есть человек, которого нужно было подымать пинком на что-нибудь; кто был просто байбак, лежавший, как говорится, весь век на боку, которого даже напрасно было подымать: не встанет
ни в каком случае.
В последней строке не было размера, но это, впрочем, ничего: письмо было написано
в духе тогдашнего времени. Никакой подписи тоже не было:
ни имени,
ни фамилии,
ни даже месяца и числа.
В postscriptum [
В приписке (лат.).] было только прибавлено,
что его собственное сердце должно отгадать писавшую и
что на бале у губернатора, имеющем быть завтра, будет присутствовать сам оригинал.
Все,
что ни было, обратилось к нему навстречу, кто с картами
в руках, кто на самом интересном пункте разговора произнесши: «а нижний земский суд отвечает на это…», но
что такое отвечает земский суд, уж это он бросил
в сторону и спешил с приветствием к нашему герою.
Впрочем, если слово из улицы попало
в книгу, не писатель виноват, виноваты читатели, и прежде всего читатели высшего общества: от них первых не услышишь
ни одного порядочного русского слова, а французскими, немецкими и английскими они, пожалуй, наделят
в таком количестве,
что и не захочешь, и наделят даже с сохранением всех возможных произношений: по-французски
в нос и картавя, по-английски произнесут, как следует птице, и даже физиономию сделают птичью, и даже посмеются над тем, кто не сумеет сделать птичьей физиономии; а вот только русским ничем не наделят, разве из патриотизма выстроят для себя на даче избу
в русском вкусе.
Губернаторша произнесла несколько ласковым и лукавым голосом с приятным потряхиванием головы: «А, Павел Иванович, так вот как вы!..»
В точности не могу передать слов губернаторши, но было сказано что-то исполненное большой любезности,
в том духе,
в котором изъясняются дамы и кавалеры
в повестях наших светских писателей, охотников описывать гостиные и похвалиться знанием высшего тона,
в духе того,
что «неужели овладели так вашим сердцем,
что в нем нет более
ни места,
ни самого тесного уголка для безжалостно позабытых вами».
Перед ним стояла не одна губернаторша: она держала под руку молоденькую шестнадцатилетнюю девушку, свеженькую блондинку с тоненькими и стройными чертами лица, с остреньким подбородком, с очаровательно круглившимся овалом лица, какое художник взял бы
в образец для Мадонны и какое только редким случаем попадается на Руси, где любит все оказаться
в широком размере, всё
что ни есть: и горы и леса и степи, и лица и губы и ноги; ту самую блондинку, которую он встретил на дороге, ехавши от Ноздрева, когда, по глупости кучеров или лошадей, их экипажи так странно столкнулись, перепутавшись упряжью, и дядя Митяй с дядею Миняем взялись распутывать дело.
Есть случаи, где женщина, как
ни слаба и бессильна характером
в сравнении с мужчиною, но становится вдруг тверже не только мужчины, но и всего
что ни есть на свете.
Что Ноздрев лгун отъявленный, это было известно всем, и вовсе не было
в диковинку слышать от него решительную бессмыслицу; но смертный, право, трудно даже понять, как устроен этот смертный: как бы
ни была пошла новость, но лишь бы она была новость, он непременно сообщит ее другому смертному, хотя бы именно для того только, чтобы сказать: «Посмотрите, какую ложь распустили!» — а другой смертный с удовольствием преклонит ухо, хотя после скажет сам: «Да это совершенно пошлая ложь, не стоящая никакого внимания!» — и вслед за тем сей же час отправится искать третьего смертного, чтобы, рассказавши ему, после вместе с ним воскликнуть с благородным негодованием: «Какая пошлая ложь!» И это непременно обойдет весь город, и все смертные, сколько их
ни есть, наговорятся непременно досыта и потом признают,
что это не стоит внимания и не достойно, чтобы о нем говорить.
Мужчины почтенных лет, между которыми сидел Чичиков, спорили громко, заедая дельное слово рыбой или говядиной, обмакнутой нещадным образом
в горчицу, и спорили о тех предметах,
в которых он даже всегда принимал участие; но он был похож на какого-то человека, уставшего или разбитого дальней дорогой, которому ничто не лезет на ум и который не
в силах войти
ни во
что.
Какое
ни придумай имя, уж непременно найдется
в каком-нибудь углу нашего государства, благо велико, кто-нибудь, носящий его, и непременно рассердится не на живот, а на смерть, станет говорить,
что автор нарочно приезжал секретно, с тем чтобы выведать все,
что он такое сам, и
в каком тулупчике ходит, и к какой Аграфене Ивановне наведывается, и
что любит покушать.
Теперь у нас все чины и сословия так раздражены,
что все,
что ни есть
в печатной книге, уже кажется им личностью: таково уж, видно, расположенье
в воздухе.
— Как вы
ни выхваляйте и
ни превозносите его, — говорила она с живостью, более нежели обыкновенною, — а я скажу прямо, и ему
в глаза скажу,
что он негодный человек, негодный, негодный, негодный…
Полились целые потоки расспросов, допросов, выговоров, угроз, упреков, увещаний, так
что девушка бросилась
в слезы, рыдала и не могла понять
ни одного слова; швейцару дан был строжайший приказ не принимать
ни в какое время и
ни под каким видом Чичикова.
Странные люди эти господа чиновники, а за ними и все прочие звания: ведь очень хорошо знали,
что Ноздрев лгун,
что ему нельзя верить
ни в одном слове,
ни в самой безделице, а между тем именно прибегнули к нему.
Попробовали было заикнуться о Наполеоне, но и сами были не рады,
что попробовали, потому
что Ноздрев понес такую околесину, которая не только не имела никакого подобия правды, но даже просто
ни на
что не имела подобия, так
что чиновники, вздохнувши, все отошли прочь; один только полицеймейстер долго еще слушал, думая, не будет ли, по крайней мере, чего-нибудь далее, но наконец и рукой махнул, сказавши: «Черт знает
что такое!» И все согласились
в том,
что как с быком
ни биться, а все молока от него не добиться.
Но это, однако ж, несообразно! это несогласно
ни с
чем! это невозможно, чтобы чиновники так могли сами напугать себя; создать такой вздор, так отдалиться от истины, когда даже ребенку видно,
в чем дело!
Все,
что ни попадалось ему, приняло вид смеющийся: и домы, и проходившие мужики, довольно, впрочем, сурьезные, из которых иной уже успел съездить своего брата
в ухо.
Конечно, можно запрятаться к себе
в кабинет и не дать
ни одного бала, да ведь этим
что ж?
В продолжение этого времени он имел удовольствие испытать приятные минуты, известные всякому путешественнику, когда
в чемодане все уложено и
в комнате валяются только веревочки, бумажки да разный сор, когда человек не принадлежит
ни к дороге,
ни к сиденью на месте, видит из окна проходящих плетущихся людей, толкующих об своих гривнах и с каким-то глупым любопытством поднимающих глаза, чтобы, взглянув на него, опять продолжать свою дорогу,
что еще более растравляет нерасположение духа бедного неедущего путешественника.