Неточные совпадения
У подошвы этого возвышения, и частию по самому скату, темнели вдоль и поперек серенькие бревенчатые избы, которые герой наш, неизвестно по
каким причинам, в
ту же минуту принялся считать и насчитал более двухсот; нигде
между ними растущего деревца или какой-нибудь зелени; везде глядело только одно бревно.
Между тем псы заливались всеми возможными голосами: один, забросивши вверх голову, выводил так протяжно и с таким старанием,
как будто за это получал бог знает
какое жалованье; другой отхватывал наскоро,
как пономарь; промеж них звенел,
как почтовый звонок, неугомонный дискант, вероятно молодого щенка, и все это, наконец, повершал бас, может быть, старик, наделенный дюжею собачьей натурой, потому что хрипел,
как хрипит певческий контрабас, когда концерт в полном разливе: тенора поднимаются на цыпочки от сильного желания вывести высокую ноту, и все, что ни есть, порывается кверху, закидывая голову, а он один, засунувши небритый подбородок в галстук, присев и опустившись почти до земли, пропускает оттуда свою ноту, от которой трясутся и дребезжат стекла.
В продолжение немногих минут они вероятно бы разговорились и хорошо познакомились
между собою, потому что уже начало было сделано, и оба почти в одно и
то же время изъявили удовольствие, что пыль по дороге была совершенно прибита вчерашним дождем и теперь ехать и прохладно и приятно,
как вошел чернявый его товарищ, сбросив с головы на стол картуз свой, молодцевато взъерошив рукой свои черные густые волосы.
Так
как разговор, который путешественники вели
между собою, был не очень интересен для читателя,
то сделаем лучше, если скажем что-нибудь о самом Ноздреве, которому, может быть, доведется сыграть не вовсе последнюю роль в нашей поэме.
А
между тем дамы уехали, хорошенькая головка с тоненькими чертами лица и тоненьким станом скрылась,
как что-то похожее на виденье, и опять осталась дорога, бричка, тройка знакомых читателю лошадей, Селифан, Чичиков, гладь и пустота окрестных полей.
Вдвойне завиден прекрасный удел его: он среди их,
как в родной семье; а
между тем далеко и громко разносится слава.
Цветы и ленты на шляпе, вся веселится бурлацкая ватага, прощаясь с любовницами и женами, высокими, стройными, в монистах и лентах; хороводы, песни, кипит вся площадь, а носильщики
между тем при криках, бранях и понуканьях, нацепляя крючком по девяти пудов себе на спину, с шумом сыплют горох и пшеницу в глубокие суда, валят кули с овсом и крупой, и далече виднеют по всей площади кучи наваленных в пирамиду,
как ядра, мешков, и громадно выглядывает весь хлебный арсенал, пока не перегрузится весь в глубокие суда-суряки [Суда-суряки — суда, получившие свое название от реки Суры.] и не понесется гусем вместе с весенними льдами бесконечный флот.
Если же
между ими и происходило какое-нибудь
то, что называют другое-третье,
то оно происходило втайне, так что не было подаваемо никакого вида, что происходило; сохранялось все достоинство, и самый муж так был приготовлен, что если и видел другое-третье или слышал о нем,
то отвечал коротко и благоразумно пословицею: «Кому
какое дело, что кума с кумом сидела».
Губернаторша, сказав два-три слова, наконец отошла с дочерью в другой конец залы к другим гостям, а Чичиков все еще стоял неподвижно на одном и
том же месте,
как человек, который весело вышел на улицу, с
тем чтобы прогуляться, с глазами, расположенными глядеть на все, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то и уж тогда глупее ничего не может быть такого человека: вмиг беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он, — не платок ли? но платок в кармане; не деньги ли? но деньги тоже в кармане, все, кажется, при нем, а
между тем какой-то неведомый дух шепчет ему в уши, что он позабыл что-то.
Но,
как на беду, в это время подвернулся губернатор, изъявивший необыкновенную радость, что нашел Павла Ивановича, и остановил его, прося быть судиею в споре его с двумя дамами насчет
того, продолжительна ли женская любовь или нет; а
между тем Ноздрев уже увидал его и шел прямо навстречу.
Да не покажется читателю странным, что обе дамы были не согласны
между собою в
том, что видели почти в одно и
то же время. Есть, точно, на свете много таких вещей, которые имеют уже такое свойство: если на них взглянет одна дама, они выйдут совершенно белые, а взглянет другая, выйдут красные, красные,
как брусника.
А
между тем появленье смерти так же было страшно в малом,
как страшно оно и в великом человеке:
тот, кто еще не так давно ходил, двигался, играл в вист, подписывал разные бумаги и был так часто виден
между чиновников с своими густыми бровями и мигающим глазом, теперь лежал на столе, левый глаз уже не мигал вовсе, но бровь одна все еще была приподнята с каким-то вопросительным выражением.
А
между тем героя нашего осенила вдохновеннейшая мысль,
какая когда-либо приходила в человеческую голову.
А
между тем в существе своем Андрей Иванович был не
то доброе, не
то дурное существо, а просто — коптитель неба. Так
как уже немало есть на белом свете людей, коптящих небо,
то почему же и Тентетникову не коптить его? Впрочем, вот в немногих словах весь журнал его дня, и пусть из него судит читатель сам,
какой у него был характер.
В
то время, когда один пускал кудреватыми облаками трубочный дым, другой, не куря трубки, придумывал, однако же, соответствовавшее
тому занятие: вынимал, например, из кармана серебряную с чернью табакерку и, утвердив ее
между двух пальцев левой руки, оборачивал ее быстро пальцем правой, в подобье
того как земная сфера обращается около своей оси, или же просто барабанил по табакерке пальцами, насвистывая какое-нибудь ни
то ни се.
«
Какой, однако же, чудак этот Тентетников!» — думал
между тем Чичиков.
Все они были до
того нелепы, так странны, так мало истекали из познанья людей и света, что оставалось только пожимать плечами да говорить: «Господи боже!
какое необъятное расстояние
между знаньем света и уменьем пользоваться этим знаньем!» Почти все прожекты основывались на потребности вдруг достать откуда-нибудь сто или двести тысяч.
— Я никак в
том не сомневаюсь, что вы на это дело совершенно будете согласны, — сказал Чичиков, — потому что это дело совершенно в
том роде,
как мы сейчас говорили. Совершено оно будет
между солидными людьми втайне, и соблазна никому.
Какие-то бродяги пропустили
между ними слухи, что наступает такое время, что мужики должны <быть> помещики и нарядиться во фраки, а помещики нарядятся в армяки и будут мужики, — и целая волость, не размысля
того, что слишком много выйдет тогда помещиков и капитан-исправников, отказалась платить всякую подать.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти дела не так делаются в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да
между четырех глаз и
того…
как там следует — чтобы и уши не слыхали. Вот
как в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
В
то время существовало мнение, что градоначальник есть хозяин города, обыватели же суть
как бы его гости. Разница
между"хозяином"в общепринятом значении этого слова и"хозяином города"полагалась лишь в
том, что последний имел право сечь своих гостей, что относительно хозяина обыкновенного приличиями не допускалось. Грустилов вспомнил об этом праве и задумался еще слаще.
Между тем дела в Глупове запутывались все больше и больше. Явилась третья претендентша, ревельская уроженка Амалия Карловна Штокфиш, которая основывала свои претензии единственно на
том, что она два месяца жила у какого-то градоначальника в помпадуршах. Опять шарахнулись глуповцы к колокольне, сбросили с раската Семку и только что хотели спустить туда же пятого Ивашку,
как были остановлены именитым гражданином Силой Терентьевым Пузановым.
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал в Глупов,
как говорится, во все лопатки (время было такое, что нельзя было терять ни одной минуты) и едва вломился в пределы городского выгона,
как тут же, на самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних победах над турками, и все надеялись, что новый градоначальник во второй раз возьмет приступом крепость Хотин.
Средние законы имеют в себе
то удобство, что всякий, читая их, говорит: «
какая глупость!» — а
между тем всякий же неудержимо стремится исполнять их.