Однажды Сухобаев застал у Кожемякина Никона; долго сидели, распивая чай, и Матвей Савельев был удивлён почтительным интересом и вниманием, с которыми этот человек, один из
видных людей города, слушал размашистые речи трактирного гуляки и картёжника.
Впрочем, полагали, что она рада, устроив дочь за
видного человека; но причина приятного настроения княгини была совсем иная: Варвара Никаноровна не одобряла в душе брака дочери и предвидела от него впереди «много неприятного», но это уже было дело непоправимое, зато теперь, пока что случится, дело это давало ей передышку и увольняло ее отсюда, с этого «ингерманландского болота», как звали тогда Петербург люди, побывавшие за границею.
Перехожая пошлина с них у Ивана была уже взята. Таков был простодушный, но усердный печальник о семье беспечального отца Евфима в первое время; но потом, когда Евфима перевели на место усопшего брата его Петра в Троицкую церковь, его начали знать более
видные люди и стали доброхотствовать его семье, о которой сам Евфим всегда заботился мало.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Конечно,
виднее. Умный
человек знает, куда взлезть.
Окончив курсы в гимназии и университете с медалями, Алексей Александрович с помощью дяди тотчас стал на
видную служебную дорогу и с той поры исключительно отдался служебному честолюбию. Ни в гимназии, ни в университете, ни после на службе Алексей Александрович не завязал ни с кем дружеских отношений. Брат был самый близкий ему по душе
человек, но он служил по министерству иностранных дел, жил всегда за границей, где он и умер скоро после женитьбы Алексея Александровича.
Herr Frost был немец, но немец совершенно не того покроя, как наш добрый Карл Иваныч: во-первых, он правильно говорил по-русски, с дурным выговором — по-французски и пользовался вообще, в особенности между дамами, репутацией очень ученого
человека; во-вторых, он носил рыжие усы, большую рубиновую булавку в черном атласном шарфе, концы которого были просунуты под помочи, и светло-голубые панталоны с отливом и со штрипками; в-третьих, он был молод, имел красивую, самодовольную наружность и необыкновенно
видные, мускулистые ноги.
Отец Алексей, мужчина
видный и полный, с густыми, тщательно расчесанными волосами, с вышитым поясом на лиловой шелковой рясе, оказался
человеком очень ловким и находчивым.
«Раздавили и — любуются фальшфейерами, лживыми огнями. Макаров прав:
люди — это икра. Почему не я сказал это, а — он?.. И Диомидов прав, хотя глуп:
людям следует разъединиться, так они
виднее и понятней друг другу. И каждый должен иметь место для единоборства. Один на один
люди удобопобеждаемее…»