Вот и карты розданы. Взял дед свои в руки — смотреть
не хочется, такая дрянь: хоть бы на смех один козырь. Из масти десятка самая старшая, пар даже нет; а ведьма все подваливает пятериками. Пришлось остаться дурнем! Только что дед успел остаться дурнем, как со всех сторон заржали, залаяли, захрюкали морды: «Дурень! дурень! дурень!»
— Что ж, разве я лгунья какая? разве я у кого-нибудь корову украла? разве я сглазила кого, что ко мне не имеют веры? — кричала баба в козацкой свитке, с фиолетовым носом, размахивая руками. — Вот чтобы мне воды
не захотелось пить, если старая Переперчиха не видела собственными глазами, как повесился кузнец!
— Скажи лучше, чтоб тебе водки
не захотелось пить, старая пьяница! — отвечала ткачиха, — нужно быть такой сумасшедшей, как ты, чтобы повеситься! Он утонул! утонул в пролубе! Это я так знаю, как то, что ты была сейчас у шинкарки.
Неточные совпадения
— Вот я уже и
не знаю, какого вам еще кушанья
хочется, Афанасий Иванович! — отвечала дородная красавица, притворяясь непонимающею.
— Э, кум! оно бы
не годилось рассказывать на ночь; да разве уже для того, чтобы угодить тебе и добрым людям (при сем обратился он к гостям), которым, я примечаю, столько же, как и тебе,
хочется узнать про эту диковину. Ну, быть так. Слушайте ж!
Я знаю это по себе: иной раз
не послушала бы тебя, а скажешь слово — и невольно делаю, что тебе
хочется.
—
Хотелось бы мне знать, какая это шельма похваляется выдрать меня за чуб! — тихо проговорил Левко и протянул шею, стараясь
не проронить ни одного слова. Но незнакомец продолжал так тихо, что нельзя было ничего расслушать.
Он бы, без всякого сомнения, решился на последнее, если бы был один, но теперь обоим
не так скучно и страшно идти темною ночью, да и
не хотелось-таки показаться перед другими ленивым или трусливым.
— Встань! — сказала ласково государыня. — Если так тебе
хочется иметь такие башмаки, то это нетрудно сделать. Принесите ему сей же час башмаки самые дорогие, с золотом! Право, мне очень нравится это простодушие! Вот вам, — продолжала государыня, устремив глаза на стоявшего подалее от других средних лет человека с полным, но несколько бледным лицом, которого скромный кафтан с большими перламутровыми пуговицами, показывал, что он
не принадлежал к числу придворных, — предмет, достойный остроумного пера вашего!
Но
не от злобы
хотелось ему это сделать; нет, сам он
не знал отчего.
Что ж вы думаете?
не успел он сказать —
не вытерпел старичина!
захотелось, знаете, прихвастнуть пред чумаками.
Когда Катавасов кончил, Левин посмотрел на часы, увидал, что уже второй час, и подумал, что он не успеет до концерта прочесть Метрову свое сочинение, да теперь ему уж и
не хотелось этого.
Можно было поступить даже и так, чтобы перепродать в частные <руки> имение (разумеется, если
не захочется самому хозяйничать), оставивши при себе беглых и мертвецов.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да, совсем темно. Хозяин завел обыкновение
не отпускать свечей. Иногда что-нибудь
хочется сделать, почитать или придет фантазия сочинить что-нибудь, —
не могу: темно, темно.
Хлестаков. Нет, нет,
не отговаривайтесь! Мне
хочется узнать непременно ваш вкус.
Лука Лукич.
Не приведи бог служить по ученой части! Всего боишься: всякий мешается, всякому
хочется показать, что он тоже умный человек.
Хлестаков. Нет, мне
хотелось бы знать, отчего вы никуда
не шли?
Хлестаков. Да что ж жаловаться? Посуди сам, любезный, как же? ведь мне нужно есть. Этак могу я совсем отощать. Мне очень есть
хочется; я
не шутя это говорю.