Неточные совпадения
На Сухаревке жулью в одиночку делать нечего. А сколько сортов всякого жулья! Взять хоть «играющих»: во всяком удобном уголку садятся прямо на мостовую трое-четверо
и открывают игру в три карты — две черные, одна красная.
Надо угадать красную. Или игра в ремешок: свертывается кольцом ремешок,
и надо гвоздем попасть
так, чтобы гвоздь остался в ремешке. Но никогда никто не угадает красной,
и никогда гвоздь не остается в ремне. Ловкость рук поразительная.
Так звали служащих
и все старые покупатели.
Надо заметить, что все «герои» держали себя гордо
и поддерживали тем славу имен своих.
— А дорого,
так и не
надо, дешевле не продам! — Волгужев бросил вертеть пуговицу
и отошел.
Легче других выбивались на дорогу, как тогда говорили, «люди в крахмальных воротничках». У
таких заводились знакомства, которые нужно было поддерживать, а для этого
надо было быть хорошо воспитанным
и образованным.
Так было в шестидесятых годах,
так было
и в семидесятых годах в «Аду», только прежде было проще: в «Треисподнюю»
и в «адские кузницы» пускались пары с улицы,
и в каморки ходили из зала запросто всякие гости, кому
надо было уединиться.
«Природное» барство проелось в «Эрмитаже»,
и выскочкам
такую марку удержать было трудно, да
и доходы с войной прекратились, а барские замашки остались. Чтоб прокатиться на лихаче от «Эрмитажа» до «Яра» да там, после эрмитажных деликатесов, поужинать с цыганками, венгерками
и хористками Анны Захаровны — ежели кто по рубашечной части, —
надо тысячи три солдат полураздеть: нитки гнилые, бухарка, рубаха-недомерок…
А если гость пьяненький, он получал с него
так: выпил, положим, гость три рюмки водки
и съел три пирожка. Значит, за три рюмки
и три пирожка
надо сдать в буфет 60 копеек.
— Потому, что хлебушко заботу любит. Выпечка-то выпечкой, а вся сила в муке. У меня покупной муки нет, вся своя, рожь отборную покупаю на местах, на мельницах свои люди поставлены, чтобы ни соринки, чтобы ни пылинки… А все-таки рожь бывает разная, выбирать
надо. У меня все больше тамбовская, из-под Козлова, с Роминской мельницы идет мука самая лучшая.
И очень просто! — заканчивал всегда он речь своей любимой поговоркой.
— Первое — это
надо Сандуновские бани сделать
такими, каких Москва еще не видела
и не увидит. Вместо развалюхи построим дворец для бань, сделаем все по последнему слову науки,
и чем больше вложим денег, тем больше будем получать доходов, а Хлудовых сведем на нет. О наших банях заговорит печать,
и ты — знаменитость!
— Да всё так же, в убыток, — с покорной улыбкой, но с выражением спокойствия и убеждения, что это
так и надо, отвечал помещик, останавливаясь подле.
— Да, — сказал он, — это один из последних могикан: истинный, цельный, но ненужный более художник. Искусство сходит с этих высоких ступеней в людскую толпу, то есть в жизнь.
Так и надо! Что он проповедует: это изувер!
Неточные совпадения
«Не
надо бы
и крылышек, // Кабы нам только хлебушка // По полупуду в день, — //
И так бы мы Русь-матушку // Ногами перемеряли!» — // Сказал угрюмый Пров.
— А кто сплошал,
и надо бы // Того тащить к помещику, // Да все испортит он! // Мужик богатый… Питерщик… // Вишь, принесла нелегкая // Домой его на грех! // Порядки наши чудные // Ему пока в диковину, //
Так смех
и разобрал! // А мы теперь расхлебывай! — // «Ну… вы его не трогайте, // А лучше киньте жеребий. // Заплатим мы: вот пять рублей…»
Идем домой понурые… // Два старика кряжистые // Смеются… Ай, кряжи! // Бумажки сторублевые // Домой под подоплекою // Нетронуты несут! // Как уперлись: мы нищие — //
Так тем
и отбоярились! // Подумал я тогда: // «Ну, ладно ж! черти сивые, // Вперед не доведется вам // Смеяться
надо мной!» //
И прочим стало совестно, // На церковь побожилися: // «Вперед не посрамимся мы, // Под розгами умрем!»
Его послушать
надо бы, // Однако вахлаки //
Так обозлились, не дали // Игнатью слова вымолвить, // Особенно Клим Яковлев // Куражился: «Дурак же ты!..» // — А ты бы прежде выслушал… — // «Дурак же ты…» // —
И все-то вы, // Я вижу, дураки!
А если
и действительно // Свой долг мы ложно поняли //
И наше назначение // Не в том, чтоб имя древнее, // Достоинство дворянское // Поддерживать охотою, // Пирами, всякой роскошью //
И жить чужим трудом, //
Так надо было ранее // Сказать… Чему учился я? // Что видел я вокруг?.. // Коптил я небо Божие, // Носил ливрею царскую. // Сорил казну народную //
И думал век
так жить… //
И вдруг… Владыко праведный!..»