Неточные совпадения
После смерти владельца его наследники, не открывая музея для публики, выставили некоторые вещи в залах Исторического музея
и снова взяли их, решив продать свой музей, что было необходимо для дележа наследства. Ученые-археологи,
профессора, хранители музеев дивились редкостям, высоко ценили их
и соболезновали, что казна не может их купить для своих хранилищ.
На углу Новой площади
и Варварских ворот была лавочка рогожского старообрядца С. Т. Большакова, который торговал старопечатными книгами
и дониконовскими иконами. Его часто посещали ученые
и писатели. Бывали
профессора университета
и академики. Рядом с ним еще были две такие же старокнижные лавки, а дальше уж, до закрытия толкучки, в любую можно сунуться с темным товаром.
И вот у этого подъезда, прошуршав по соломе, остановилась коляска. Из нее вышел младший брат Ляпин
и помог выйти знаменитому
профессору Захарьину.
Через минуту
профессор, миновав ряд шикарных комнат, стал подниматься по узкой деревянной лестнице на антресоли
и очутился в маленькой спальне с низким потолком.
Если студент университета, Ляпин спросит, какого факультета,
и сам назовет его
профессоров, а если ученик школы живописи, спросит — в каком классе, в натурном ли, в головном ли,
и тоже о преподавателях поговорит, причем каждого по имени-отчеству назовет.
Много из «Ляпинки» вышло знаменитых докторов, адвокатов
и художников. Жил там некоторое время П.
И. Постников, известный хирург; жил до своего назначения
профессор Училища живописи художник Корин; жили Петровичев, Пырин. Многих «Ляпинка» спасла от нужды
и гибели.
Была у Жукова еще аллегорическая картина «После потопа», за которую совет
профессоров присудил ему первую премию в пятьдесят рублей, но деньги выданы не были, так как Жуков был вольнослушателем, а премии выдавались только штатным ученикам. Он тогда был в классе
профессора Савицкого,
и последний о нем отзывался так...
Этюды с этих лисичек
и другие классные работы можно было встретить
и на Сухаревке,
и у продавцов «под воротами». Они попадали туда после просмотра их
профессорами на отчетных закрытых выставках, так как их было девать некуда, а на ученические выставки классные работы не принимались, как бы хороши они ни были. За гроши продавали их ученики кому попало, а встречались иногда среди школьных этюдов вещи прекрасные.
Но все-таки, как ни блестящи были французы, русские парикмахеры Агапов
и Андреев (последний с 1880 года) занимали, как художники своего искусства, первые места. Андреев даже получил в Париже звание
профессора куафюры, ряд наград
и почетных дипломов.
Девять лет я отбыл у него, получил звание подмастерья
и поступил по контракту к Агапову на шесть лет мастером, а там открыл свою парикмахерскую, а потом в Париже получил звание
профессора.
В 1888
и в 1900 годах он участвовал в Париже на конкурсе французских парикмахеров
и получил за прически ряд наград
и почетный диплом на звание действительного заслуженного
профессора парикмахерского искусства.
Это был известный винодел Лев Голицын, когда-то блестяще окончивший Московский университет, любимец
профессора Никиты Крылова, известный краснобай, горячий спорщик, всегда громко хваставшийся тем, что он «не посрамлен никакими чинами
и орденами».
В этот день даже во времена самой злейшей реакции это был единственный зал в России, где легально произносились смелые речи. «Эрмитаж» был во власти студентов
и их гостей — любимых
профессоров, писателей, земцев, адвокатов.
Но без этого занятия жизнь его и Анны, удивлявшейся его разочарованию, показалась ему так скучна в итальянском городе, палаццо вдруг стал так очевидно стар и грязен, так неприятно пригляделись пятна на гардинах, трещины на полах, отбитая штукатурка на карнизах и так скучен стал всё один и тот же Голенищев, итальянский
профессор и Немец-путешественник, что надо было переменить жизнь.
— Превосходно. Но это я буду читать, а будет предполагаться, что я специалист. Отлично. Две должности:
профессор и щит. Наталья Андреевна, Лопухов, два — три студента, сама Вера Павловна были другими профессорами, как они в шутку называли себя.
Неточные совпадения
В глазах родных он не имел никакой привычной, определенной деятельности
и положения в свете, тогда как его товарищи теперь, когда ему было тридцать два года, были уже — который полковник
и флигель-адъютант, который
профессор, который директор банка
и железных дорог или председатель присутствия, как Облонский; он же (он знал очень хорошо, каким он должен был казаться для других) был помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей
и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло,
и делающий, по понятиям общества, то самое, что делают никуда негодившиеся люди.
Но тут Левину опять показалось, что они, подойдя к самому главному, опять отходят,
и он решился предложить
профессору вопрос.
Предводителем на место Снеткова предполагалось поставить или Свияжского или, еще лучше, Неведовского, бывшего
профессора, замечательно умного человека
и большого приятеля Сергея Ивановича.
Левин не слушал больше
и ждал, когда уедет
профессор.
И профессор тотчас же приехал, чтобы столковаться.