Неточные совпадения
Многие
и кормились, помещая рекламные заметки или собирая объявления за счет гонорара. Ухитрялась получать от
И.
И. Смирнова деньги заведовавшая редакцией «Соколиха», Александра Ивановна Соколова, которой было «все все равно»
и которая даже не обиделась, когда во время ее отпуска фельетонист Добронравов в
романе «Важная барыня» вывел ее в неказистом виде. Добронравов в
романе вставлял рекламы фирм
и получал с них за это взятки.
Надо сказать, что здесь
и намека на какой-нибудь
роман не было, а просто Никита Петрович Гиляров-Платонов доверял ей вполне
и во всем. Когда же касса опустела, Марья Васильевна исчезла так же неожиданно, как
и появилась.
Она долго работала после «Новостей дня» в «Московском листке», писала маленькие фельетончики
и романы под псевдонимом «Синее домино».
В газете наряду со сценами из народного быта печатались исторические
и бытовые
романы, лирические
и юмористические стихи, но главное внимание в ней уделялось фактам
и событиям повседневной московской жизни, что на газетном языке называлось репортажем.
Романы шли шесть раз в неделю, а по воскресеньям шел фельетон
И.
И. Мясницкого, его сценки из народного или купеческого быта.
И.
И. Мясницкого читала праздничная публика, а
романы, можно сказать, читались более широко. Каждый романист имел свои два дня в неделю. Понедельник
и среда — исторический
роман Опочинина, вторник
и пятница —
роман из высшего круга с уголовщиной «Синее домино» (псевдоним А.
И. Соколовой), а среда
и суббота — А.М. Пазухин, особый любимец публики, дававший постоянных подписчиков.
Многие читали только А.М. Пазухина, его незатейливые
романы из мещанской
и купеческой жизни, всегда кончавшиеся общим благополучием.
Другие романисты менялись, появлялись
романы Рудниковского (М.Н. Былов), П.М. Старицкого, украинского актера, из запорожской жизни, А.А. Соколова
и другие, но А.М. Пазухин был несменяем.
Наконец, сам Н.
И. Пастухов «загремел» своим
романом «Разбойник Чуркин» — тоже два раза в неделю. «Листок» так пошел в розницу, что даже А.М. Пазухина забил.
Роман подписывался псевдонимом «Старый знакомый», но вся Москва знала, что это псевдоним Н.
И. Пастухова.
— Вчера мне исправник Афанасьев дал. Был я у него в уездном полицейском управлении, а он мне его по секрету
и дал. Тут за несколько лет собраны протоколы
и вся переписка о разбойнике Чуркине. Я буду о нем
роман писать. Тут все его похождения, а ты съезди в Гуслицы
и сделай описание местностей, где он орудовал. Разузнай, где он бывал, трактиры опиши, дороги, притоны… В Законорье у него домишко был, подробнее собери сведения. Я тебе к становому карточку от исправника дам, к нему
и поедешь.
Н.
И. Пастухов начал печатать своего «Разбойника Чуркина» по порядку протоколов, сшитых в деле, украшая каждый грабеж или кражу сценами из старых разбойничьих
романов, которые приобрел у букинистов, а Ваську Чуркина преобразил чуть ли не в народного героя
и портрет его напечатал.
Совершенно неожиданно «Развлечение» перешло в собственность Ивану Андреевичу Морозову, книжнику-лубочнику с Никольской, издававшему копеечные листовки
и разные «страшные» повести или
романы известных писателей, но под другими названиями, а то
и под теми же, но авторы были другие.
Сотня
романов, написанных А.М. Пазухиным, самых сердцещипательных, бытовых
романов всегда с благополучным концом невольно заставляла любить добряка-автора.
Романы эти по напечатании в «Листке» покупались очень задешево приложениями к журналам вроде «Родины»
и разными издателями
и распространялись среди простого читателя.
В числе издателей
романов А.М. Пазухина был
и книжник Морозов.
— Надоел он ему. Задарма отдает, только подписчиков за два месяца удовлетворить, с 1 ноября. Только гляди, чтоб дешево, дорогих сотрудников не надо. Вот Кузьмича возьми. Он
и недорог
и писуч!
Роман ему огулом за сотню на полгода закажем. Идет?
И стал Морозов издавать «Развлечение». Полномера напишет сам А.М. Пазухин, а другую половину Иван Кузьмич Кондратьев, автор ряда исторических
романов. Стихи, мелочи
и карикатуры тоже получались по дешевой цене или переделывались из старых.
Н.
И. Пастухов оказался прав. Газету разрекламировали. На другой день вместе с этим письмом начал печататься сенсационный
роман А. Ив. Соколовой «Новые птицы — новые песни», за ее известным псевдонимом «Синее домино».
Роман заинтересовал публику,
и на некоторое время «Жизнь» удержала розницу.
Однажды я выходил из театра Корша
и услыхал, как швейцар
Роман стремительно выбежал на театральное крыльцо
и кричит...
Анна Андреевна, жена его, провинциальная кокетка, еще не совсем пожилых лет, воспитанная вполовину на
романах и альбомах, вполовину на хлопотах в своей кладовой и девичьей. Очень любопытна и при случае выказывает тщеславие. Берет иногда власть над мужем потому только, что тот не находится, что отвечать ей; но власть эта распространяется только на мелочи и состоит в выговорах и насмешках. Она четыре раза переодевается в разные платья в продолжение пьесы.
Неточные совпадения
«Льны тоже нонче знатные… // Ай! бедненький! застрял!» // Тут жаворонка малого, // Застрявшего во льну, //
Роман распутал бережно. // Поцаловал: «Лети!» //
И птичка ввысь помчалася, // За нею умиленные // Следили мужики…
Роман сказал: помещику, // Демьян сказал: чиновнику, // Лука сказал: попу. // Купчине толстопузому! — // Сказали братья Губины, // Иван
и Митродор. // Старик Пахом потужился //
И молвил, в землю глядючи: // Вельможному боярину, // Министру государеву. // А Пров сказал: царю…
Роман сказал: помещику, // Демьян сказал: чиновнику, // Лука сказал: попу, // Купчине толстопузому, — // Сказали братья Губины, // Иван
и Митродор.
И скатерть развернулася, // Откудова ни взялися // Две дюжие руки: // Ведро вина поставили, // Горой наклали хлебушка //
И спрятались опять. // Крестьяне подкрепилися. //
Роман за караульного // Остался у ведра, // А прочие вмешалися // В толпу — искать счастливого: // Им крепко захотелося // Скорей попасть домой…
Косушки по три выпили, // Поели —
и заспорили // Опять: кому жить весело, // Вольготно на Руси? //
Роман кричит: помещику, // Демьян кричит: чиновнику, // Лука кричит: попу; // Купчине толстопузому, — // Кричат братаны Губины, // Иван
и Митродор; // Пахом кричит: светлейшему // Вельможному боярину, // Министру государеву, // А Пров кричит: царю!