Неточные совпадения
Откупившись от В.Н. Селезнева, он с рекомендациями «хозяина столицы»
князя В.А. Долгорукова
и со свидетельством благонадежности от обер-полицмейстера поехал в Петербург в Главное управление по делам печати просить о назначении его редактором.
Его гораздо больше привлекала слава знаться с высшим обществом,
и он любил заседать в членской беседке павильона наряду с графами
и князьями.
Н.
И. Пастухов был иногда очень откровенен
и никогда не любил рисоваться. Раз как-то «хозяин столицы»
князь В.А. Долгоруков спросил его...
«Вчера Морозовы ореховские приезжали оба,
и Викула
и Тимофей, говорят, ваша газета бунт на фабрике сделала, обе фабрики шумят. Ваш „Листок“ читают, по трактирам собираясь толпами, на кладбище тоже все читают.
Князь рассердился: корреспондента, говорит, арестовать
и выслать».
«А вот что:
князь будет кричать
и топать, а вы ему только одно: виноват, ваше сиятельство.
Когда
князь спросит, кто писал, скажите, что вы сами слышали на бирже разговоры о пожаре, о том, что люди сгорели, а тут в редакцию двое молодых людей пришли с фабрики, вы им поверили
и напечатали.
Слухи
и жалобы заставили наконец всесильного «хозяина столицы» генерал-губернатора
князя В.А. Долгорукова вызвать к себе Н.
И. Пастухова...
В конце года соиздателем явился владелец типографии, где печатался «Курьер», а окончательно прогоревший
князь исчез навсегда с московского горизонта, к великому горю своих кредиторов, в числе которых был
и типограф.
Вскоре после исчезновения
князя прекратился в конце года
и «Курьер», в мае 1895 года вышел снова в новом издательстве Е. Коган, а в сентябре 1896 года под газетой стояла подпись: редактор-издатель Я.А. Фейгин.
Его знала вся веселящаяся Москва, на всех обедах он обязательно говорил речи с либеральным уклоном, вращался в кругу богатых москвичей, как
и князь Нижерадзе,
и неукоснительно бывал ежедневно на бирже, а после биржи завтракал то в «Славянском базаре» среди московского именитого купечества, то в «Эрмитаже» в кругу московской иностранной колонии.
Искали, искали они
князя и чуть-чуть в трех соснах не заблудилися, да, спасибо, случился тут пошехонец-слепород, который эти три сосны как свои пять пальцев знал. Он вывел их на торную дорогу и привел прямо к князю на двор.
«Всех ненавижу, и вас, и себя», отвечал его взгляд, и он взялся за шляпу. Но ему не судьба была уйти. Только что хотели устроиться около столика, а Левин уйти, как вошел старый
князь и, поздоровавшись с дамами, обратился к Левину.
— Ваше сиятельство! не сойду с места, покуда не получу милости! — говорил <Чичиков>, не выпуская сапог
князя и проехавшись, вместе с ногой, по полу в фраке наваринского пламени и дыма.
Но знаю, что, может быть, несу глупые речи, и некстати, и нейдет все это сюда, что не мне, проведшему жизнь в бурсе и на Запорожье, говорить так, как в обычае говорить там, где бывают короли,
князья и все что ни есть лучшего в вельможном рыцарстве.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну что, скажи: к твоему барину слишком, я думаю, много ездит графов
и князей?
А по́ лугу, // Что гол, как у подьячего // Щека, вчера побритая, // Стоят «
князья Волконские» //
И детки их, что ранее // Родятся, чем отцы.
На первом месте — старый
князь, // Седой, одетый в белое, // Лицо перекошенное //
И — разные глаза.
«Тсс! тсс! — сказал Утятин
князь, // Как человек, заметивший, // Что на тончайшей хитрости // Другого изловил. — // Какой такой господский срок? // Откудова ты взял его?» //
И на бурмистра верного // Навел пытливо глаз.
А я
князей Утятиных // Холоп —
и весь тут сказ!» // Не может барских милостей // Забыть Ипат!