Неточные совпадения
— Прочтите эти строки, — сказал он, — и
вы узнаете то, о
чем мне
говорить так трудно…
—
Говорят, страшной учености; вот-с будет
вам под пару, право-с;
говорят,
что даже по-итальянски умеет.
— Конечно-с, сомнения нет. Признаюсь, дорого дал бы я, чтоб
вы его увидели: тогда бы тотчас узнали, в
чем дело. Я вчера после обеда прогуливался, — Семен Иванович для здоровья приказывает, — прошел так раза два мимо гостиницы; вдруг выходит в сени молодой человек, — я так и думал,
что это он, спросил полового,
говорит: «Это — камердинер». Одет, как наш брат, нельзя узнать,
что человек… Ах, боже мой, да у вашего подъезда остановилась карета!
Давно собирался я оставить ваш дом, но моя слабость мешала мне, — мешала мне любовь к вашему сыну; если б я не бежал теперь, я никогда бы не сумел исполнить этот долг, возлагаемый на меня честью.
Вы знаете мои правила: я не мог уж и потому остаться,
что считаю унизительным даром есть чужой хлеб и, не трудясь, брать ваши деньги на удовлетворение своих нужд. Итак,
вы видите,
что мне следовало оставить ваш дом. Расстанемся друзьями и не будем более
говорить об этом.
Вы можете себе представить, сколько разных дел прошло в продолжение сорока пяти лет через его руки, и никогда никакое дело не вывело Осипа Евсеича из себя, не привело в негодование, не лишило веселого расположения духа; он отроду не переходил мысленно от делопроизводства на бумаге к действительному существованию обстоятельств и лиц; он на дела смотрел как-то отвлеченно, как на сцепление большого числа отношений, сообщений, рапортов и запросов, в известном порядке расположенных и по известным правилам разросшихся; продолжая дело в своем столе или сообщая ему движение, как
говорят романтики-столоначальники, он имел в виду, само собою разумеется, одну очистку своего стола и оканчивал дело у себя как удобнее было: справкой в Красноярске, которая не могла ближе двух лет возвратиться, или заготовлением окончательного решения, или — это он любил всего больше — пересылкою дела в другую канцелярию, где уже другой столоначальник оканчивал по тем же правилам этот гранпасьянс; он до того был беспристрастен,
что вовсе не думал, например,
что могут быть лица, которые пойдут по миру прежде, нежели воротится справка из Красноярска, — Фемида должна быть слепа…
— Полноте, Семен Иванович, — возразил Круциферский, —
что вы это
говорите! Целая сторона жизни, лучшая, полная счастия и блаженства,
вам осталась неизвестна. И
что вам в этой свободе, состоящей в отсутствии всяких ощущений, в эгоизме.
— Недаром
говорят,
что медицинские занятия прививают человеку какой-то сухой материальный взгляд на жизнь;
вы так коротко знакомитесь с вещественной стороной человека,
что из-за нее забыли другую сторону, ускользающую от скальпеля и которая одна и дает смысл грубой материи.
— Я уверен,
что он был бы очень рад
вас видеть; в этой глуши встретить образованного человека — всякому клад; а Бельтов вовсе не умеет быть один, сколько я заметил. Ему надобно
говорить, ему хочется обмена, и он болен от одиночества.
—
Что бы
вам посоветоваться с крестовоздвиженским церковным старостою: удивительно лечит; возьмет простого пенного,
поговорит над ним, даст хлебнуть больному и сам остальное выпьет, больше ничего, а тому так и начнут бесенята казаться и разные адские наваждения, — ну как рукой и снимет!
— Добрый был человек и с нашим братом прост; мы вот недавно
говорили с Максим Федоровым,
что у маменьки служит в буфетчиках, то есть о
вас.
— Красно-то
вы говорите, красно, — заметил Крупов, — а все мне сдается,
что хороший работник без работы не останется.
Приходил наконец вечер, я бежал к
вам, задыхаясь от мысли,
что я увижу
вас; лишенный всего, окруженный со всех сторон холодом, я на
вас смотрел как на последнее утешение… поверьте,
что на сию минуту я всего далее от фраз… с волнением переступал я порог вашего дома и входил хладнокровно, и
говорил о постороннем, и так проходили часы… для
чего эта глупая комедия?..
Вы говорите,
что не понимаете возможности любить вашего мужа и еще любить; не понимаете?
— Владимир Петрович! — начал Крупов, и сколько он ни хотел казаться холодным и спокойным, не мог, — я пришел с
вами поговорить не сбрызгу, а очень подумавши о том,
что делаю. Больно мне
вам сказать горькие истины, да ведь не легко и мне было, когда я их узнал. Я на старости лет остался в дураках; так ошибся в человеке,
что мальчику в шестнадцать лет надобно было бы краснеть.
— Позвольте мне
вас теперь спросить: кто
вам дал право так дерзко и так грубо дотрогиваться до святейшей тайны моей жизни? Почему
вы знаете,
что я не вдвое несчастнее других? Но я забываю ваш тон; извольте, я буду
говорить.
Что вам от меня надобно знать? Люблю ли я эту женщину? Я люблю ее! Да, да! Тысячу раз повторяю
вам: я люблю всеми силами души моей эту женщину! Я ее люблю, слышите?
Я чувствую теперь потребность не оправдываться, — я не признаю над собою суда, кроме меня самого, — а
говорить; да сверх того,
вам нечего больше мне сказать: я понял
вас;
вы будете только пробовать те же вещи облекать в более и более оскорбительную форму; это наконец раздражит нас обоих, а, право, мне не хотелось бы поставить
вас на барьер, между прочим, потому,
что вы нужны, необходимы для этой женщины.
— Право, это дело мудреное! Ох, то-то недаром всегда
говорил я,
что семейная жизнь — вещь преопасная, да проповедовал, как Иоанн в пустыне; никто меня не слушал. Хоть бы
вы из сострадания просто…
Неточные совпадения
Аммос Федорович.
Что вы!
что вы: Цицерон! Смотрите,
что выдумали!
Что иной раз увлечешься,
говоря о домашней своре или гончей ищейке…
Аммос Федорович.
Что ж
вы полагаете, Антон Антонович, грешками? Грешки грешкам — рознь. Я
говорю всем открыто,
что беру взятки, но
чем взятки? Борзыми щенками. Это совсем иное дело.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли,
что тот самый чиновник, которому
вы жаловались, теперь женится на моей дочери?
Что? а?
что теперь скажете? Теперь я
вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы,
говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Городничий. Там купцы жаловались вашему превосходительству. Честью уверяю, и наполовину нет того,
что они
говорят. Они сами обманывают и обмеривают народ. Унтер-офицерша налгала
вам, будто бы я ее высек; она врет, ей-богу врет. Она сама себя высекла.
Городничий. Ах, боже мой,
вы всё с своими глупыми расспросами! не дадите ни слова
поговорить о деле. Ну
что, друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?