Всеобщее, мысль, идея — начало, из которого текут все частности, единственная нить Ариадны, — теряется у специалистов, упущена из вида за подробностями; они видят страшную опасность: факты, явления, видоизменения, случаи давят со всех сторон; они чувствуют природный человеку ужас заблудиться в многоразличии всякой всячины, ничем не сшитой; они так положительны, что не могут утешаться, как дилетанты, каким-нибудь общим местом, и в отчаянии, теряя единую, великую
цель науки, ставят границей стремления Orientierung [ориентацию (нем.).].
Неточные совпадения
Осыпаемые проклятиями романтиков, они молча отвечали громко — то пароходами, то железными дорогами, то
целыми отраслями
науки, вновь разработанными, как геогнозия, политическая экономия, сравнительная анатомия, то рядом машин, которыми они отрешали человека от тяжких работ.
Истина, будто из какого-то чувства целомудренности и стыда, задернулась мантией схоластики и держалась в одной отвлеченной сфере
науки; но мантия эта, изношенная и протертая еще в средние века, не может нынче прикрывать — истина лучезарна: ей достаточно одной щели, чтоб осветить
целое поле.
На их поте, на их утомительном труде
целых поколений возросла истинная
наука — и работники, как всегда бывает, всего менее воспользовались результатом своего труда.
Главное, что делает
науку ученых трудною и запутанною, — это метафизические бредни и тьма-тьмущая специальностей, на изучение которых посвящается
целая жизнь и схоластический вид которых отталкивает многих.
Неужели мы бились и мучились
целую жизнь, а ларчик так просто открывался?» Теперь еще они сколько-нибудь могут уважать
науку, потому что надобно иметь некоторую силу, чтоб понять, как она проста, и некоторую сноровку, чтоб узнавать ясную истину под плевою схоластических выражений, а они и не догадываются об ее простоте.
Для них знание заплатило за жизнь, и им ее больше не нужно: они узнали, что
наука —
цель самой себе, и вообразили, что
наука — исключительная
цель человека.
Степенная, глубоко чувствующая и созерцающая Германия определила себе человека как мышление,
науку признала
целью и нравственную свободу поняла только как внутреннее начало.
Философы Германии как-то провидели, что деяние, а не
наука —
цель человека.
Люди, о которых они знают всю подноготную, конечно, не придумали бы, какие интересы руководствуют ими, а между тем многие из них этим знанием, равняющимся
целой науке, положительно утешены, достигают самоуважения и даже высшего духовного довольства.
Известно ли читателю, как поступает хозяйственный мужик, чтоб обеспечить сытость для себя и своего семейства? О! это
целая наука. Тут и хитрость змия, и изворотливость дипломата, и тщательное знакомство с окружающею средою, ее обычаями и преданиями, и, наконец, глубокое знание человеческого сердца.
Неточные совпадения
Так, мой друг; да я ждал бы, чтобы при всех
науках не забывалась главная
цель всех знаний человеческих, благонравие.
Всего, что знал еще Евгений, // Пересказать мне недосуг; // Но в чем он истинный был гений, // Что знал он тверже всех
наук, // Что было для него измлада // И труд, и мука, и отрада, // Что занимало
целый день // Его тоскующую лень, — // Была
наука страсти нежной, // Которую воспел Назон, // За что страдальцем кончил он // Свой век блестящий и мятежный // В Молдавии, в глуши степей, // Вдали Италии своей.
Но, без сомнения, он повторил бы и в пятый, если бы отец не дал ему торжественного обещания продержать его в монастырских служках
целые двадцать лет и не поклялся наперед, что он не увидит Запорожья вовеки, если не выучится в академии всем
наукам.
— Ты пойми прежде всего вот что: основная
цель всякой
науки — твердо установить ряд простейших, удобопонятных и утешительных истин. Вот.
Странно подействовало ученье на Илью Ильича: у него между
наукой и жизнью лежала
целая бездна, которой он не пытался перейти. Жизнь у него была сама по себе, а
наука сама по себе.