Новый мир требовал иной плоти; ему нужна
была форма более светлая, не только стремящаяся, но и наслаждающаяся, не только подавляющая величием, но и успокаивающая гармонией.
Но дух человечества, нося в глубине своей непреложную цель, вечное домогательство полного развития, не мог успокоиться ни в одной из
былых форм; в этом тайна его трансценденции, его перехватывающей личности (übergreifende Subjectivität).
Не забудем однако, что каждая из
былых форм имела содержанием его, и не было духу иной формы, как той, за грани которой он перешел, только потому, что он дорос до нее, был ею и перерос ее.
Неточные совпадения
Пока классицизм и романтизм воевали, один, обращая мир в античную
форму, другой — в рыцарство, возрастало более и более нечто сильное, могучее; оно прошло между ними, и они не узнали властителя по царственному виду его; оно оперлось одним локтем на классиков, другим на романтиков и стало выше их — как «власть имущее»; признало тех и других и отреклось от них обоих: это
была внутренняя мысль, живая Психея современного нам мира.
Дальнейшее развитие духа
было необходимым шагом вперед, но оно не могло иначе
быть, как на счет плоти, тела,
формы: оно
было выше, но должно
было пожертвовать античной грацией.
Древний мир поставил внешнее на одну доску с внутренним — так оно и
есть в природе, но не так в истине — дух господствует над
формой.
Франция именно стоит в главе популяризации науки; как ловко она умела, век тому назад, свое воззрение (каково бы оно ни
было) облечь в современно-народную, всем доступную, проникнутую жизнию
форму!
Обратимся к природе: неясная для себя, мучимая и томимая этой неясностью, стремясь к цели ей неизвестной, но которая с тем вместе
есть причина ее волнения, — она тысячью
формами домогается до сознания, одействотворяет все возможности, бросается во все стороны, толкается во все ворота, творя бесчисленные вариации на одну тему.
И в самом деле, достигнутая
форма — великая победа, торжество и радость; она всякий раз — высшее, что
есть.
Государство — языческого происхождения, и только для языческого мира оно нужно; государство не может
быть формой христианской общественности, и потому католический папизм и византийский цезаризм — остатки язычества, знаки того, что человечество еще не приняло в себя Христа.
Неточные совпадения
Будучи в военном чине, он не обращал внимания на
форму, а о дисциплине отзывался даже с горечью.
Еще задолго до прибытия в Глупов он уже составил в своей голове целый систематический бред, в котором, до последней мелочи,
были регулированы все подробности будущего устройства этой злосчастной муниципии. На основании этого бреда вот в какой приблизительно
форме представлялся тот город, который он вознамерился возвести на степень образцового.
Все остальное время он посвятил поклонению Киприде [Кипри́да — богиня любви.] в тех неслыханно разнообразных
формах, которые
были выработаны цивилизацией того времени.
Содержание
было то самое, как он ожидал, но
форма была неожиданная и особенно неприятная ему. «Ани очень больна, доктор говорит, что может
быть воспаление. Я одна теряю голову. Княжна Варвара не помощница, а помеха. Я ждала тебя третьего дня, вчера и теперь посылаю узнать, где ты и что ты? Я сама хотела ехать, но раздумала, зная, что это
будет тебе неприятно. Дай ответ какой-нибудь, чтоб я знала, что делать».
Во время разлуки с ним и при том приливе любви, который она испытывала всё это последнее время, она воображала его четырехлетним мальчиком, каким она больше всего любила его. Теперь он
был даже не таким, как она оставила его; он еще дальше стал от четырехлетнего, еще вырос и похудел. Что это! Как худо его лицо, как коротки его волосы! Как длинны руки! Как изменился он с тех пор, как она оставила его! Но это
был он, с его
формой головы, его губами, его мягкою шейкой и широкими плечиками.