Неточные совпадения
Бакай хотел мне что-то сказать, но голос у него переменился и крупная слеза скатилась по щеке — собака умерла; вот еще
факт для изучения человеческого сердца. Я вовсе не думаю, чтоб он и мальчишек ненавидел;
это был суровый нрав, подкрепляемый сивухою и бессознательно втянувшийся в поэзию передней.
Без естественных наук нет спасения современному человеку, без
этой здоровой пищи, без
этого строгого воспитания мысли
фактами, без
этой близости к окружающей нас жизни, без смирения перед ее независимостью — где-нибудь в душе остается монашеская келья и в ней мистическое зерно, которое может разлиться темной водой по всему разумению.
Эти вопросы были легки, но не были вопросы. В захваченных бумагах и письмах мнения были высказаны довольно просто; вопросы, собственно, могли относиться к вещественному
факту: писал ли человек или нет такие строки. Комиссия сочла нужным прибавлять к каждой выписанной фразе: «Как вы объясняете следующее место вашего письма?»
Это еще лучше моей Василисы-Василья. Что значит грубый
факт жизни перед высочайшим приказом? Павел был поэт и диалектик самовластья!
Сперва, разумеется, винил одну сторону, потом стал понимать, что и
этот странный, уродливый
факт имеет объяснение и что в нем, собственно, нет противуречия.
Диалектическим настроением пробовали тогда решить исторические вопросы в современности,
это было невозможно, но привело
факты к более светлому сознанию.
— Говорите о финансах, но не говорите о нравственности, я могу принять
это за личность, я вам уже сказал
это в комитете. Если же вы будете продолжать, я… я не вызову вас на дуэль (Тьер улыбнулся). Нет, мне мало вашей смерти,
этим ничего не докажешь. Я предложу вам другой бой. Здесь, с
этой трибуны, я расскажу всю мою жизнь,
факт за
фактом, каждый может мне напомнить, если я что-нибудь забуду или пропущу. И потом пусть расскажет свою жизнь мой противник!
А мы, с своей диалектической стороны, на подмогу Каину прибавили бы, что все понятие о цели у Прудона совершенно непоследовательно. Телеология —
это тоже теология;
это — Февральская республика, то есть та же Июльская монархия, но без Людовика-Филиппа. Какая же разница между предопределенной целесообразностью и промыслом? [Сам Прудон сказал; «Rien ne ressemble plus à la préeditation, que la logique des faits» [Ничто не похоже так на преднамеренность, как логика
фактов (фр.). ] (Прим. А. И. Герцена.)]
Гарибальди ему отвечал сначала, что он здоров, но министр финансов не мог принять случайный
факт его здоровья за оправдание и доказывал, по Фергуссону, что он болен, и
это с документом в руке.
Только тогда Бородавкин спохватился и понял, что шел слишком быстрыми шагами и совсем не туда, куда идти следует. Начав собирать дани, он с удивлением и негодованием увидел, что дворы пусты и что если встречались кой-где куры, то и те были тощие от бескормицы. Но, по обыкновению, он обсудил
этот факт не прямо, а с своей собственной оригинальной точки зрения, то есть увидел в нем бунт, произведенный на сей раз уже не невежеством, а излишеством просвещения.
Самгин мог бы сравнить себя с фонарем на площади: из улиц торопливо выходят, выбегают люди; попадая в круг его света, они покричат немножко, затем исчезают, показав ему свое ничтожество. Они уже не приносят ничего нового, интересного, а только оживляют в памяти знакомое, вычитанное из книг, подслушанное в жизни. Но убийство министра было неожиданностью, смутившей его, — он, конечно, отнесся к
этому факту отрицательно, однако не представлял, как он будет говорить о нем.
Мысль о переезде тревожила его несколько более. Это было свежее, позднейшее несчастье; но в успокоительном духе Обломова и для
этого факта наступала уже история. Хотя он смутно и предвидел неизбежность переезда, тем более, что тут вмешался Тарантьев, но он мысленно отдалял это тревожное событие своей жизни хоть на неделю, и вот уже выиграна целая неделя спокойствия!
Выстрелы на дне обрыва и прогулки туда Веры — конечно, факты, но бабушка против
этих фактов и могла бы принять меры, то есть расставила бы домашнюю полицию с дубинами, подкараулила бы любовника и нанесла бы этим еще новый удар Вере.
Неточные совпадения
Пускай рассказ летописца страдает недостатком ярких и осязательных
фактов, —
это не должно мешать нам признать, что Микаладзе был первый в ряду глуповских градоначальников, который установил драгоценнейший из всех административных прецедентов — прецедент кроткого и бесскверного славословия.
Это была довольно развитая, но совершенно мечтательная натура, которая вполне безучастно относилась к существующему
факту, и
эту безучастность восполняла большою дозою утопизма.
Тем не менее даже и по
этим скудным
фактам оказывается возможным уловить физиономию города и уследить, как в его истории отражались разнообразные перемены, одновременно происходившие в высших сферах.
К сожалению, летописцы не предвидели страшного распространения
этого зла в будущем, а потому, не обращая должного внимания на происходившие перед ними
факты, заносили их в свои тетрадки с прискорбною краткостью.
Но, с другой стороны,
этот же
факт объясняется и иным путем, более естественным.